К 205-летию со дня рождения Агахи

Агахи был поэтом, историком и переводчиком. Он составил диван своих стихов под названием «Та’виз ал-ашикин», который в нескольких списках дошел до нашего времени и включает в себя газали, мухаммасы, мусаддасы, мусамманы, рубаи, муамма, таржи’банды, мустазады, маснави, касыды, тарихи на языках узбекском и фарси. В 1882 г. его диван был издан литографским способом в Хиве. С фарси на узбекский язык он перевел «Гюлистан» Са’ди, «Йусуф ва Зулайха» Абд ар-Рахмана Джами, «Хафт пайкар» Низами, «Шах ва Гада» Хилали, «Зубдат ал-хикайат» Мухаммад Вариса, «Кабус-наме» Кайбдуса, «Мифтах ат-талибин» Махмуд бен Шайх Али бен Имад ад-Дина Гидждувани, «Ахлак-и Мухсини» Хусайна бен Али Кашифи, «Та’рих-и джаханкуша-йи Надири» («Та’рих-и Надири») Мухаммад Махди Астрабади бен Мухаммад Насира, вторую половину второго тома, третий и седьмой тома «Раузат ас-сафа» Мирхонда и многие другие сочинения.

Поэт и историк Мухаммад Риза-мираб бен Эр-Нийаз-бек, по прозванию Агахи родился Агахи в декабре 1809 г. Его отцом был Эр-Нийаз-бек, младший брат Му’ниса. После смерти Му’ниса Агахи был назначен Аллакули-ханом вместо дяди на должность мираба, от которой был освобожден по собственному желанию Мухаммад Амин-ханом в 1268 г. х., т. е. в 1851/1852 г. н. э. Умер Агахи в 1874 г. в Хорезме. Он был не только преемником Му’ниса на ханской службе, но и его учеником. Агахи был поэтом, историком и переводчиком. Он составил диван своих стихов под названием «Та’виз ал-ашикин», который в нескольких списках дошел до нашего времени и включает в себя газали, мухаммасы, мусаддасы, мусамманы, рубаи, муамма, таржи’банды, мустазады, маснави, касыды, тарихи на языках узбекском и фарси. В 1882 г. его диван был издан литографским способом в Хиве. С фарси на узбекский язык он перевел «Гюлистан» Са’ди, «Йусуф ва Зулайха» Абд ар-Рахмана Джами, «Хафт пайкар» Низами, «Шах ва Гада» Хилали, «Зубдат ал-хикайат» Мухаммад Вариса, «Кабус-наме» Кайбдуса, «Мифтах ат-талибин» Махмуд бен Шайх Али бен Имад ад-Дина Гидждувани, «Ахлак-и Мухсини» Хусайна бен Али Кашифи, «Та’рих-и джаханкуша-йи Надири» («Та’рих-и Надири») Мухаммад Махди Астрабади бен Мухаммад Насира, вторую половину второго тома, третий и седьмой тома «Раузат ас-сафа» Мирхонда и многие другие сочинения. Кроме того, что Агахи завершил не законченную Му’нисом хронику «Фирдаус ал-икбал», он написал еще несколько исторических сочинений — «Рийаз ад-даула», «Зубдат ат-таварих», «Джами’ ал-ваки’ат-и султани», «Гулшан-и даулат», «Шахид-и икбал», в которых освещаются события, имевшие место в Хорезме с 1825 г. по 1875 г.

ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ В РОССИИ «ФИРДАУС АЛ-ИКБАЛ» —
ИСТОРИЧЕСКОГО ИСТОЧНИКА XIX в.
Гулноз Халлиева

Среди исторических сочинений, написанных в Средней Азии в XIX в., наибольшее значение имеют труды хивинских историков Му’ниса (1778-1829) и Агахи (1809-1874).

«Фирдаус ал-икбал» (Райский сад благоденствия) Му’ниса и Агахи как источник по истории узбекского, казахского, туркменского и каракалпакского народов представляет большой научный интерес и содержит ценный исторический материал. Он имеет второе название — «Икбалнаме» (Книга счастья). Автор произведения — Мухаммад, по прозванию Му’нис, сын эмира Ивазбий мираба (ум. 1244/1829), известный хорезмский историограф1. Помимо исторического сочинения Му’нису принадлежит составленный им диван стихов под названием «Му’нис ал-ушшак» (Друг влюбленных), в который вошли газали, мухаммасы, мусаддасы, рубаи, касыды и другие стихи на узбекском языке. Диван его дошел до нас во многих списках, он издавался литографическим способом в Хиве. Му’нисом было составлено руководство по каллиграфии в стихах (на узбекском языке) под названием «Савад-и та’лим». Он также перевел с фарси на староузбекский язык первый том и половину второго тома сочинения Мирхонда «Раузат ас-сафа».

Му’нис начал свой исторический труд при хивинском хане Ильтузар Мухаммад Бахадире и по его распоряжению. Поручая составление этой работы Му’нису, Ильтузар предложил ему не только описать прошедшие события, а изобразить победы и завоевания ханов так, чтобы книга по своим достоинствам не уступала «Шах-наме» (Книге царей) знаменитого Фирдоуси: «Ныне надлежит, чтобы ты нанизал на нитку стихов сокровенный жемчуг из наших завоеваний, которые являются украшением повестей и копией «Шах-наме», и чтобы ты придал различные украшения ковру прозы»2.

По замыслу автора сочинение, как отмечено в его предисловии, должно было включать в себя пять глав (баб) и заключение (хатима). Во введении Му’нис сообщает краткие сведения о себе и истории написания сочинения. В пяти главах излагается собственно история Хорезма, начиная от Адама, в частности, глава 1 — «О событиях от Адама до потомков пророка Ноя»; глава 2 — «О монгольских правителях от легендарного родоначальника турецко-монгольских племен Йафаса до правления ханов из кунгратской династии»; глава 3 — «О ханах из племени курлас, последний из которых Абулгазихан»I ; глава 4 — «О предках Илтузархана»; глава 5 — «О событиях со времени рождения Илтузархана до времени написания настоящей истории и о событиях, которые произойдут (в будущем)»; заключение — «Сведения об ученых, поэтах, ремесленниках и других выдающихся людях времени Илтузархана».

Автор не закончил своего сочинения, доведя его до седьмого года царствования Мухаммад Рахимхана I, сменившего упомянутого Илтузархана на хивинском престоле в 1806 г. После смерти Му’ниса труд был продолжен его племянником Мухаммад Ризой Агахи в 1839-1840 гг. и доведен до времени правления Аллахкулихана. Заключительная часть труда, обещанная Му’нисом, так и осталась ненаписанной. Агахи был поэтом, историком и переводчиком. Он составил диван своих стихов под названием «Та’виз ал-ашикин», который в нескольких списках дошел до нашего времени и включает в себя газали, мухаммасы, мусаддасы, мусамманы, рубаи, муамма, таржи’банды, мустазады, маснави, касыды, тарихи на староузбекском языке и фарси.

Сочинения Му’ниса и Агахи, несмотря на свое выдающееся значение, не получили пока достаточного отражения в исследовательской литературе. Среди западных исследователей первым заинтересовался Му’нисом и Агахи востоковед Х. Вамбери3. Книга была написана на английском языке и по воле автора была переведена на французский язык4. Побывав в Хиве 1863 г., Вамбери вкратце изучил творчество Му’ниса и Агахи. Позже он опубликовал переводы поэзии Му’ниса на немецкий язык. Однако он в своих исследованиях не упоминает об исторических работах Му’ниса и Агахи.

Для изучения сочинения «Фирдаус ал-икбал» было немало сделано российскими учеными. В. В. Бартольд был первым исследователем, кто тщательно изучил исторические работы Mу’ниса и Агахи. В своих работах он не раз пишет о ценности «Фирдаус ал-икбал» как исторического источника. Он также отмечает, что хроники Му’ниса и Агахи надолго останутся основой наших сведений по истории Хорезма за три последних столетия, но вследствие своего обширного объема едва ли скоро будут изданы5. В. В. Бартольд подготовил сводный текст рукописи, но не успел издать6.

А. Н. Самойлович опубликовал в переводе на русский язык отрывки из «Фирдаус ал-икбал», содержащие сведения по истории каракалпакского народа7, П. П. Иванов — по истории туркмен8. Издание значительного числа отрывков из хивинской истории было первой попыткой введения в научный оборот ценного источника, до сих пор остававшегося неиспользованным. Переводы, опубликованные в «Материалах по истории Туркмении», сделали доступной широкому кругу историков лишь часть этих источников и далеко не исчерпывают всех сведений, которые содержаться в ряде других9. Данные о них мы можем найти в опубликованных каталогах10 восточных рукописей. Помимо рукописи С 571, в Институте востоковедения РАН имеется также рукопись Е 6, содержащая в себе вместе с другими сочинениями Му’ниса и Агахи также и «Фирдаус ул-икбал». Кроме автографа (С 571), в научной среде известно о восьми копиях данного источника (Санкт-Петербургский (1), Ташкентский (5), Стамбульский (1) и Хельсинский (1)). В записке пастора Авраама Амирханянца cообщается о преимуществах рукописи «Фирдаус ул-икбал», приобретенной от оренбургского татарина: «Книга написана четко, умно, вполне грамотно и связно. Все 906 страниц ее можно прочитать сначала до конца безостановочно и беспрепятственно»11. Мне удалось узнать, что рукопись, о которой пишет автор, вполне совпадает с копией, хранящейся в Финляндии12. В записке приводится много интересных сведений: о рукописи, об условиях приобретения книги, о ее преимуществах и т. д. Об этом я готовлю отдельную статью.

Самую фундаментальную работу выполнил американский востоковед Ю. Брегель. Он издал критический текст13 и перевод памятника на английский язык14, поэтому именно благодаря ему мы имеем доступ к источнику и можем всесторонне его изучать.

Обширный труд Му’ниса и Агахи написан на староузбекском языке. «Сочинение это написано необычайно цветистым слогом, пестрящим множеством самых причудливых метафор, арабско-персидских цитат и выражений, стихотворных вставок и прочих украшений, указывающих на знакомство авторов с правилами “изящного” стиля, так высоко расценивавшегося в феодальном обществе»15. Соглашаясь в целом с оценкой языка «Фирдаус ал-икбал», следует сказать, однако, что распространившееся в специальной литературе мнение о его исключительной сложности нуждается в пересмотре. Очень многие среднеазиатские историографические сочинения написаны столь же сложным, если не более трудным языком. Язык «Райского сада счастья» не однообразен на всем его протяжении. Он в какой-то мере рознится от произведений, входящих в число хивинских хроник, к которым относятся сочинения Му’ниса, Агахи, Санаи, Байани, и к которым следует отнести исторические труды Утемиша-хаджи, Абу-л-Гази-бахадур-хана и Ануша-хана.

«Фирдаус ал-икбал» имеет не только историческую, но и литературную ценность, так как наряду с изложением исторических фактов в ней приведено немало стихотворений. Это важный орнаментальный элемент «Фирдаус ал-икбал». Придворные историки Му’нис и Агахи были прежде всего поэтами и стремились передать события царствования своих повелителей в художественной форме феодального стиля, как прозаической, так и стихотворной16.

Стихотворения, написанные Mу’нисом и Агахи, довольно неравномерно распределены между частями памятника (более 18 % текста у Mу’ниса и около 10 % текста у Aгахи, тогда как в среднем они формируют около 16 % текста). Кроме поэзии, в сочинении приведены также различные притчи и легенды, связанные с историческими событиями. Задачей дальнейшей исследовательской работы является его полный перевод и всестороннее изучение, так как книга энциклопедична по своему существу.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Иванов П. П. Хивинские хроники XIX в. Муниса-Агехи как источник по истории туркмен // Материалы по истории туркмен и Туркмении. – М.-Л., 1938. – Т. II. – С. 23-28; Firdaws al-iqbal. History of Khorezm / Еd. by Yu. Bregel. – Leiden-New York-Kőln, 1988. – P. 3-11.
2. Институт рукописей РАН, Санкт-Петербургский отдел рукописей, № С 571, л 11 б; № Е 6, л 5 б.
3. Vambery A. Travels in Central Asia. – London, 1864. – P. 347.
4. Vambery A. Voyages d’un faux derviche dans l’Asie Centrale de Teheran a Khiva, Bokhara & Samarcand / Trad. de l’angl. – Paris, 1868. – P. 315.
5. Бартольд В. В. Сочинения. – М., 1973. – Т. VIII. – С. 577.
6. Архив РАН, Санкт-Петербургский филиал, архив В. В. Бартольда, ф. 68, оп. 1, ед. хр. 179, 302 л.
7. Самойлович А. Н. Сокращенный перевод отрывков из хивинских хроник XIX в. о хивинских и каракалпакских отношениях // Материалы по истории каракалпаков. – М.-Л., 1935. – С. 91-127.
8. Иванов П. П. Указ. соч. – С. 323-426.
9. Тихонов Д. И. Восточные рукописи Института востоковедения Академии наук СССР // Ученые записки института востоковедения. – Л., 1953. – Т. VI. – С. 1-33.
10. Дмитриева Л. В., Мугинов А. М., Муратов С. Н. Описание тюркских рукописей института народов Азии. – М., 1965. – 258 с.; Дмитриева Л. В. Каталог тюркских рукописей Института востоковедения РАН. – М., 2002. – 616 с.
11. Записка пастора Амирханянца об истории Хивы // Институт рукописей РАН, Санкт-Петербургский архив востоковедов, разряд III, оп. 2, № 34, С. 9.
12. Halen H. Handbook of oriental collections in Finland: manuscripts, xylographs, inscriptions and Russian minority literature. – London, 1978. – 296 p.
13. Firdaws al-iqbal. History of Khorezm / Еd. by Yu. Bregel. – Leiden-New York-Kőln, 1988. – Р. 1341.
14. Firdaws al iqbal. History of Khorezm Munis and Agahi / Translated from Chaghay and Annotalid by Yu. Bregel. – Leiden-Boston-Kőln, 1999. – P. 795.
15. Иванов П. П. Указ. соч. – С. 25.
16. Самойлович А. Н. Иранский героический эпос в литературах тюркских народов Средней Азии // Фердовси 934-1934 (Фердоуси). – Л., 1934. – С. 170.

МУХАММАД РИЗА АГАХИ
ИЗ ИСТОРИЧЕСКИХ СОЧИНЕНИЙ

МУНИС И АГЕХИ
РАЙСКИЙ САД СЧАСТЬЯ
ФИРДАУС УЛЬ-ИКБАЛЬ

«Райский сад счастья». Имеет второе название — «Икбал-наме» (*** «Книга счастья»). Автор — Шир-Мухаммад бен Эмир Аваз-бий-мираб, по прозванию Му’нис ***. Отец Му’ниса — Эмир Аваз-бий-мираб — был родом из хивинского кишлака Кыйат, принадлежал к узбекской аристократии из племени йуз. Он был сподвижником и верным слугой основателя хивинской династии инака Мухаммад Амина (умер в 1790 г.), сына последнего Аваз-инака (умер в 1804 г.), а затем и сына Аваз-инака Эльтузера, который принял титул хана (в 1804 г.) и явился, таким образом, первым ханом кунградской династии в Хиве. Му’нис также находился при Аваз-инаке, а затем и при Эльтузер-хане. Он был придворным историком, поэтом, государственным деятелем. Умер Му’нис в 1829 г. от холеры в период правления Аллакули-хана (1825 — 1842 гг.). Помимо исторического сочинения, Му’нису принадлежит составленный им диван стихов под названием «Му’нис ал-ушшак» («Друг влюбленных»), [432] в который вошли газали, мухаммасы, мусаддасы, рубаи, касыды и другие стихи на узбекском языке. Диван его дошел до нас во многих списках, издавался он и литографским способом b Хиве. Му’нисом было составлено руководство по каллиграфии также в стихах (на узбекском языке) под названием «Савад-и та’лим». Он перевел с фарси на староузбекский язык первый том и половину второго тома сочинения Мирхонда «Раузат ас-сафа», список этого перевода хранится в ИВ АН УзССР 1. «Фирдаус ал-икбал» не было закончено Му’нисом. Завершил хронику племянник Му’ниса Агахи, полным именем которого было Мухаммад Риза-мираб бен Эр-Нийаз-бек, по прозванию Агахи .
Му’нис и Агахи вместе с Утемишем-хаджи 3, Абу-л-Гази-бахадур-ханом, Ануша-ханом, Молла Бабаджаном Санаи 4, Мухаммад Йусуфом Байани составляют блестящую плеяду хивинских историков, благодаря трудам которых может быть восстановлена непрерывная хронологическая канва истории Хорезма с монгольского завоевания до первых десятилетий XX в.
Обширный труд Му’ниса и Агахи написан на староузбекском языке. По словам П. П. Иванова, сочинение это «написано необычайно цветистым слогом, пестрящим множеством самых причудливых метафор, арабско-персидских цитат и выражений, стихотворных вставок и прочих украшений, указывающих на знакомство авторов с правилами «изящного» стиля, так высоко расценивавшегося в феодальном обществе» 5. Соглашаясь в целом с оценкой языка «Фирдаус ал-икбал», следует сказать, однако, что распространившееся в специальной литературе мнение о его исключительной сложности необходимо в какой-то мере пересмотреть. Очень многие сочинения на тюрки среднеазиатской историографии написаны на столь же сложном, если не на более трудном языке. К таким хроникам может быть отнесено «Та’рих-и амнийа», извлечения из которого публикуются в настоящем сборнике. К этому следует добавить, что многие страницы «Фирдаус ал-икбал» написаны на очень легком и прозрачном языке. Короче говоря, язык «Райского сада счастья» не однообразен на всем его протяжении, также как в какой-то мере он разнится и от произведения к произведению в ряду «Хивинских хроник», в число которых входят сочинения Му’ниса, Агахи, Санаи, Байани и к которым следует отнести исторические труды Утемиша-хаджи, Абу-л-Гази-бахадур-хана и Ануша-хана.
Первая часть «Фирдаус ал-икбал» является компилятивной и составлена на основании трудов других историков, в частности Абу-л-Гази-бахадур-хана. Дальнейшее изложение событий, составляющее большую часть сочинения и посвященное в основном XVIII столетию, является оригинальным, очень подробным, зачастую излагающим события по годам. Источниками послужили рассказы очевидцев и современников, лиц, сообщения которых считались отражающими подлинный характер событий, собственные наблюдения и впечатления. Летопись Му’ниса по первоначальному замыслу должна была состоять из введения, пяти глав и заключения. В заключении он намеревался описать современных ему ученых, святых, эмиров, беков, поэтов, мудрецов и пр. Смерть помешала выполнить ему это намерение, не осуществил [434] его и Агахи. Во введении Му’нис сообщает краткие сведения о себе и истории написания сочинения. В пяти главах излагается собственно история Хорезма, начиная «от Адама». Му’нис успел довести изложение истории Хорезма лишь до 1813 г. В 1255 г. (1839/1840 г. н. э.) Аллакули-хан приказал Агахи продолжить работу Му’ниса, и тот довел описание истории Хорезма до 1825 г. 6.
«Фирдаус ал-икбал», как и прочие хивинские хроники, изучены еще очень мало, хотя со времени открытия их прошло около ста лет. Первооткрывателем «Хивинских хроник» был А. Л. Кун, который в 1873 г. обнаружил их во дворце бежавшего хивинского хана, передал затем в Азиатский музей и опубликовал о них сведения в периодической и научной печати, выступив также с сообщением о них в Русском Географическом обществе 7.
«Хивинские хроники», в том числе и «Фирдаус ал-икбал», дают очень ценный исторический материал. Хотя основой изложения является политическая история, прежде всего военная история и история правительственных переворотов в Хиве, тем не менее в летописи немало сведений и по социально-экономической истории, сообщений о налоговом обложении, взимании дани, о периодическом ограблении соседних с Хивой народов. Наряду с обильными известиями по внутриполитической истории Хивы «Райский сад счастья» сообщает обширные известия о политических и прочих связях и отношениях Хивы с соседними странами и народами, а потому является превосходным первоисточником по истории казахов, каракалпаков, туркмен, а также Ирана и Мавераннахра. Так, например, «Фирдаус ал-икбал» сообщает известия о гибели экспедиции Бековича-Черкасского. Хотя эти известия и не отличаются обширностью, однако они не могут не быть полезными для освещения трагической судьбы предприятия Петра I, изучаемого обычно на одностороннем материале.
Как источник по истории казахского народа «Фирдаус ал-икбал» представляет большой интерес по меньшей мере в следующих отношениях:
1) участие в исторической жизни Хивы ‘казахских родовых подразделений и казахских ханов и султанов, которых местные правящие лица и группировки использовали в качестве подставных ханов из рода Чингиза;
2) экспансия хивинских правящих лиц и ханов в сторону казахских кочевий на Сыр-Дарье, грабеж казахского населения и захват пленных; [435]
3) экспансия хивинских правящих лиц и ханов в сторону казахских кочевий в районе между Каспийским и Аральским морями, Устюрта;
4) нападения казахских ханов, султанов и других владетелей на каракалпаков и хивинские владения;
5) казахско-каракалпакские связи и отношения.
Печальна участь казахских ханов-марионеток на троне Хивы. Еще более печальна и трагична судьба казахских аулов, на которые нагрянули хивинские войска. Картины разорения казахских аулов как бы специально набросаны Му’нисом и Агахи в качестве иллюстраций для того, чтобы объяснить, почему казахские жузы оказались вначале в орбите политического влияния России, а затем уже и в составе Российского государства.
Для изучения истории казахского народа сочинение «Фирдаус ал-икбал», так же как и прочие хивинские хроники, фактически еще не привлекалось. А. Н. Самойлович опубликовал в переводе на русский язык отрывки из «Фирдаус ал-икбал», содержащие сведения по истории каракалпакского народа 8, П. П. Иванов — по истории туркмен 9. Немало сделано учеными Узбекистана для изучения поэзии авторов «Райского сада счастья». Дополнительные сведения о Му’нисе, Агахи и «Фирдаус ал-икбал» читатель может найти в работах В. В. Бартольда, П. П. Иванова 10, К. Мунирова, а также в опубликованных каталогах восточных рукописей.

Комментарии
________________________________________

1 П. П. Иванов. Хивинские хроники XIX в. Муниса-Агехи как источник по истории туркмен. МИТТ, II, стр. 23 — 25; К. Муниров. Мунис, Огахий ва Баенийнинг тарихий асарлари. Тошкент, 1960, бб. 14 — 21 ( на узб. яз.).
2 П. П. Иванов. Указ. соч., стр. 25; К. Муниров. Уша асар, бб. 21 — 32; К. Муниров. Огахий. Илмий ва адабий фаолияти. Тошкент, 1959, бб. 3 — 17 (на узб. яз.).
3 В. [В.] Бартольд. Отчет о командировке в Туркестан…, стр. 226 — 232; СВР, I, стр. 65, номер описания 148.
4 В. В. Бартольд. Новый источник по истории Хорезма. «Известия Узбекистанского филиала АН СССР», № 2. Ташкент, 1941, стр. 59 — 61.
5 П. П. Иванов. Указ. соч., стр. 25.
6 К. Муниров. Огахий…, бб. 17 — 18; К. Муниро в. Мунис, Огахий ва Баёнийнинг тарихий асарлари, бб. 38 — 42; П. П. Иванов. Указ. соч., стр. 24 — 25.
7 В. Бартольд. События перед хивинским походом 1873 года по рассказу Хивинского историка. «Кауфманский сборник». М., 1910, стр. 3 — 4; П. П. Иванов. Указ. соч., стр. 27.
8 «Материалы по истории каракалпаков». Сборник. М. — Л., 1935, стр. 91 — 127.
9 МИТТ, II, стр. 323 — 426.
10 П. П. Иванов. Очерк истории каракалпаков. В кн.: «Материалы по истории каракалпаков», стр. 9 — 89; Он же. Очерки по истории Средней Азии (XVI — середина XIX в.). М., 1958.
Текст воспроизведен по изданию: Материалы по истории казахских ханств XV-XVIII веков (Извлечения из персидских и тюркских сочинений). Алма-Ата. Наука. 1969

МУНИС И АГЕХИ
ФИРДАУС УЛЬ-ИКБАЛЬ (РАЙСКИЙ САД СЧАСТЬЯ)
Текст воспроизведен по изданию: Материалы по истории туркмен и Туркмении.Т. 2. М. Институт Востоковедения. 1938

О событиях третьего года царствования (Мухаммед Рахима), в частности о выступлении его против враждебных чоудоров, о победе над ними и обратном его возвращении.

Склонившись на сторону аральского правителя Торе Мурада Суфи, чоудоры с его помощью производили мятежи и проявляли неповиновение.

Когда (хану) стало известно о неподобающих делах (чоудоров), великий и могущественный султан, Мухаммед Рахим-хан для наказания этого мятежного племени, приказал собрать войско со всех концов Хорезма. Всех верных воинов хан щедро одарил деньгами и подарками, особенно были осыпаны ханскими милостями приближенные, выделявшиеся своими заслугами перед престолом. Вскоре все необходимое для похода было приготовлено и приведено в порядок. В воскресенье, одиннадцатого раби II 1223 г. х. (6 июня 1808 г.) хан с помощью божьей выступил в поход. Здесь хан отдыхал в течение трех дней, чтобы дать возможность подойти и собраться всем отрядам, назначенным в поход.

В скором времени сюда собралась вся многочисленная победоносная армия, от мощи которой сотрясалась земля и колыхался небесный свод.

Выступив из Ак-кума, хан в пятницу остановился со своим войском в Кыпчаке. Выйдя на другой день из Кыпчака, он следующую остановку сделал в Кечуйе.

В воскресенье выступив оттуда, (войска) расположили свои палатки у головы канала Салли в округе Ходжа-эли, где хан провел три дня, занимаясь охотой. Выйдя оттуда в четверг, следующую остановку сделали в Ходжа-эли. Обласкав и облагодетельствовав население (фукара вэ райа), хан в пятницу вышел и прибыл затем в Кара-коль. Отправившись отсюда в субботу и позавтракав в Турангулы-баше, хан остановился затем в Кум-чонгюле. Пробыв здесь один день, в понедельник остановились на озере, которое находится в низовьях Майли-узяка.

В тот же день хан произвел подготовку к выступлению против чоудоров. Для этого он выстроил ряды своих победоносных войск, расставил по соответствующим местам начальников и воинов и поставил позади войск искусных стрелков, после чего (войска) приблизились к неприятельской крепости и бросились на штурм.

Низкие враги, в силу полного своего невежества, всем скопом вышли из крепости наружу и, выступив против победоносного воинства, вступили с ним в сражение. Храбрые (хивинские) воины с такой силой работали своими мечами, что враги обратились в бегство. Многие из них были перебиты во время преследования, пока не укрылись в крепости.

После того, как хан щедро одарил и вознаградил храбрых молодцов, приступили к уничтожению посевов в окрестностях. В течение четырех дней войска вытаптывали поля, забирали зерно и травили посевы и таким образом все уничтожили.

На пятый день, в субботу первого числа месяца джумади I (25 июня 1808 г.), враги увидели, что все их посевы и пашни вытоптаны животными или стали достоянием войск.

Так как все надежды (чоудоров) на сбор урожая рушились, то они в порыве отчаяния выступили из крепости и храбро бросились в атаку на победоносные войска. В свою очередь неустрашимое (хивинское) воинство выступило против неприятеля, вследствие чего завязался настолько жестокий бой, что поле битвы сделалось влажным от крови врагов; крики и стоны избиваемых врагов доносились до небесных высот.

После короткой кровопролитной битвы, в которой погибло много людей, победоносным войскам удалось, благодаря своей храбрости, сломить ряды противника. Разбив врага, войска заставили его отступить в крепость и после этого окружили ее. В этом бою из числа (хивинских) воинов погибли от ружейных пуль: один из нукеров Якуб-ходжи, один человек от отряда Шигал-мехрема и два человека из отряда йомутов, один джигит из дурманов и Худай Назар Как, и двое из йомутов получили ранения.

По просьбе вельмож и государственных сановников, хан отправился отсюда в обратный путь и в понедельник расположился лагерем на берегу озера, которое находится к востоку от крепости (кала) Кух-и-тен. Пробыв здесь два дня и уничтожив находившиеся у подошвы холма посевы врагов, направились дальше и в четверг прибыли в Турангулы-баш. В пятницу выступили отсюда, после чего расположились лагерем у Ходжа-эли. В воскресенье выступили из Ходжа-эли и после совершения многих переходов, поздно вечером, во вторник, благополучно достигли столичного города Хивы.

Второй поход хана против мятежных чоудоров. Бегство их в крепость Кунград после того, как стало известно о выступлении ханского войска. Поход на каракалпаков и их завоевание. Наказание кунградских мятежников.

Мухаммед Рахим-хан в этом (1224 г. х. — 1809 г.) году также совершил поход на Арал. Причины, вызвавшие этот поход, следующие: во-первых, часть аральских каракалпаков обратилась к хану с просьбой прислать на их территорию войска, чтобы освободить их от притеснении Торе Мурада Суфи и, во-вторых, — нападение, совершенное чоудорами на караван, шедший из Янги-кала (“Новой крепости”). Это укрепление является торговым двором; оно построено русскими на берегу Волги (Атиль), откуда они насильственным образом вытеснили казахов. Часть каравана принадлежала хивинцам, которые в конце месяца шавваля (ноябрь 1809 г.) вышли из этого укрепления в сопровождении торговцев из казахского рода табын. Когда они подходили к Старому Везиру, на них напали чоудоры. Соорудив укрепление (курган) из тюков товара, караван защищался в течение восьми дней. Рассказывают, что когда (у защитников) кончился свинец, они делали пули из меди и серебра. На помощь чоудорам прибыл Эш Мухэммед-бек со многими людьми. Построив серкуб, они (осаждавшие) все же не были в состоянии справиться и в конце концов пустились на хитрость, заговорив о мире и требуя пошлину (бадж). Люди каравана, из-за отсутствия воды, находились почти на краю смерти, а потому согласились на мир. Под этим предлогом разбойники вошли внутрь (укрепления) и разграбили караван.

Когда эта неприятная весть дошла до хана, он приказал приготовить все необходимое для похода. По возвращении Керим-берды-аталыка и Мухаммед Риза-кушбеги из похода, против возмутившихся мервских теке и сарыков, для сбора войска были разосланы гонцы (таваджи) во все концы государства. Все славные военачальники и храбрые воины были щедро одарены царскими подарками и удостоены ханских милостей.

Приготовление походного снаряжения было поручено Юсуфу-мехтеру и Яр Мухаммеду-диванбеги. Кутлуг Мурадинак был поставлен наместником (хана) в столице, а в помощь ему хан назначил Ходжа Мурад-бия, Мухаммед Эмин-ака и Мухаммеда-арбаба. Для охраны хорасанских дорог были назначены нукеры названного выше эмира, под начальством Искандер-ходжи Бек-абадского.

В понедельник двадцать третьего числа месяца зуль-ка’да (30 декабря 1809 г.), когда солнце находилось в созвездии Водолея, около времени завтрака, хан со своим войском торжественно выступил из столицы.

К вечеру хан прибыл в Анбар-кала, собственное владение, отличающееся изяществом своих построек и благоустройством.

Кутлуг Мухаммед-бек, сын Хасан Мурад-аталыка и Клыч Нияз, сын Мир Али-диванбеги, которые прибыли во владение хана (т. е. в Анбар-кала), были удостоены за свою похвальную службу высокой ханской милости. Выступив отсюда с восходом солнца, хан остановился затем в приготовленной для него заранее роскошной палатке к западу от крепости Кыпчак.

Правитель Кыпчака, Яхшилик-бий, сын Алла-берды-бия, вместе с его близкими, а также Уразак-бий, из рода канглы, вместе с его людьми, за свою хорошую службу были удостоены ханской милости. Выступив отсюда в пятницу, хан избрал следующей своей стоянкой местность у западной подошвы Илан-кыра. Сюда поспешно собрались многочисленные войска со всех концов государства (для участия в походе).

В тот же день чоудоры, услышав о выступлении против них ханского войска, бросили свое укрепление (курган) и поспешно бежали, чтобы с помощью Торе Мурада Суфи скрыться в Кунградской крепости. Приближенным хана стало известно, что оставшийся в Янги-кала караван благополучно подходит. Навстречу каравану были посланы Ураз Али-инак, Алаш-бек и Мухаммед-джан-бек с подчиненными им войсками и йомутскими воинами. Проводив караваны через опасные переходы, они (в местности) Кара Шафик-каир явились к хану.

В тот же день Ураз-бехадыр и Адам-бехадыр, сыновья Абдуллы — сердара, и Алла Назар Бычкы, происходящий из того же племени (эль), что и автор настоящего сочинения, получив в столице разрешение хана, отправились с отрядом храбрецов-джигитов в набег на Кунград. Напав на дом младшего брата Ораз Али, кыята, они разграбили его, а сына его и людей перебили. С головами (убитых) и с богатой добычей они возвратились к хану.

Дальнейшие упоминания о туркменах встречаются при описании осады ханом крепости Кунграда, где сообщается, что на стороне хивинцев участвовали йомутские войска, во главе которых стояли: Куваныч Суфи, Ата Мухаммед-онбеги, Берды-бек, Мухаммедче Нияз Корче-сердар, Кока-сердар и Мухаммед-сердар, а также Гельды-хан и Надир-сердар, из племени имрели, со своими войсками.

На стороне кунградцев находились чоудоры. Во время вторичной осады Кунграда (1224 г. х.) часть чоудоров перешла со своими семьями на сторону хана. При описании событий во время той же осады, между прочим, упоминается о награждении ханом Туган Нияз-бехадыра из вождей мангышлакских туркмен рода абдаль, который успешно сопровождал купеческий караван, направлявшийся из Астрахани в Хиву через Старый Ургенч.

Поход Клыч-инака на Ай-бугир.

Хану донесли, что некоторые из кунградских и чоудорских злодеев собирают жатву в местности по эту сторону “Лошадиной дороги” (Ат-йолы), а также в окрестностях чоудорской крепости (Чоудор — каласы) и крепости Кух-и-тен до самого мазара (гомбез) Ата Юсуфа. Снимая пшеницу и прочие посевы, они отправляют все это в крепость Кунград. Вследствие этого, хан приказал Клыч-инаку отправиться в эту местность с четырьмя тысячами войска и истребить врагов, в случае, если они там покажутся. Если их там нет, то он должен был истребить их пашни и посевы и после этого возвратиться.

В среду 23-го числа Клыч-инак выступил, но из врагов никого в той местности не нашел. Оставаясь там в течение трех дней, он часть посевов пшеницы и ячменя потравил скотом, а остальное сжег. В воскресенье он возвратился и был удостоен ханских милостей. По возвращении из второго похода один из йомутских вождей, Махдум-сердар, с пятнадцатью своими соплеменниками, совершил, по приказанию хана, набег на Кунград.

В свою очередь кунградские чоудоры участвуют в набегах па северные районы хивинских владений.

Пятый год царствования Мухаммед Рахима.

Из событий, связанных с наступлением пятого года царствования Мухаммед Рахима (1225 г. х. — 1810 г.) в рукописи отмечаются два набега, совершенные с участием йомутских войск на кара-калпаков, а также встречаются дальнейшие упоминания о чоудорах, продолжающих служить кунградцам и совершающих, по приказанию Торе Мурада Суфи, набеги на хивинские караваны. Последний из указанных случаев описывается следующим образом:

Происшествие с войсками чоудоров. По распоряжению Торе Мурада Суфи, чоудорские войска выступили против каравана и, быстро передвигаясь, настигли этот караван на перевале у подошвы (горы) Беш-тушук и хотели насильственным путем овладеть его имуществом. Не желая наносить ущерба достоинству хана, люди каравана сделали себе укрепление (хисар) из тюков товара и земли и стали обороняться. В течение трех дней чоудоры не в состоянии были одолеть их, несмотря на всевозможные усилия, какие они употребляли. Из грабителей было убито четыре-пять человек, из состава же каравана никто не был (даже) ранен, (наоборот) — осилив (противника), осажденные овладели его водой.

На четвертый день, разбойники, обнажив сабли и спешившись, со всех сторон яростно бросились на караван.

Осажденные без всякой растерянности и испуга, положившись на волю божью, стали защищаться. Некоторые из них, обессиленные, были не в состоянии сражаться и молились. Их молитва была услышана, и они достигли желанной победы. Многие разбойники были ранены ружейными выстрелами, а тридцать человек (из них) было убито.

Чоудоры живут набегами, однако, они понесли все же полное поражение в борьбе с небольшой группой людей из числа подданных высокого хана, уже ослабевшими и обессилевшими. На пятый день чоудоры собрались вместе и, посовещавшись, заговорили о мире, (прося) что-нибудь дать им на покупку саванов для умерших.

В это время пришло известие о том, что Эш Мухаммед-бек потерпел поражение и что аральские войска в Гурлене истреблены, вследствие чего чоудоры смутились и бежали, а караван спокойно направился своей дорогой, выйдя благополучно из угрожавшей ему опасности.

Уход чоудоров из Арала и разногласия их вождей.

Когда чоудоры потерпели поражение от людей, сопровождавших караван, и с позором возвратились в свои становища, их первым желанием было уйти отсюда, чтобы спастись от бедствий голода и дороговизны. Этот ужасный случай (т. е. понесенное поражение) еще больше их подкрепил (в этом намерении). Видя, что власть и могущество Торе Мурада Суфи падают, они не находили другого выхода.

Наконец, они решились не служить больше Торе Мураду Суфи и уйти из Арала. Приготовив вьючных животных и продовольствие, они в середине рамазана (1225 г. х. — 14октября 1810 г.) направились по “Лошадиной дороге” (Ат-йолы) и, переправившись (через реку) на плотах (сал) и судах (киме), прибыли в Ай-бугир. Здесь между ними возникли разногласия; Балту Нияз-кази, главарь мятежников, с той частью чоудоров, которая совершила много преступлений и боялась ханского гнева, направились на Мангышлак, являющийся первоначальной их родиной, а племя хасан-эли, под предводительством Ярлыкаб-бека, отправило посла к хану с изъявлением своей покорности и преданности и остановилось здесь в ожидании его возвращения. В это время крепость (хисар) Ходжа-эли охранял Кутлуг Мухаммед-инак. Услышав о прибытии чоудоров на Ай-бугир, он со своими нукерами и войсками Ходжа-эли из предосторожности направился в сторону Ай-бугира. Несколько воинов по дороге встретили посла Ярлыкаб-бека, но по опрометчивости своей убили его.

Мухаммед-джан после прибытия своего на Ай-бугир, направил это племя (чоудоров) в сторону Хивы, а сам возвратился в Ходжа-эли. Ярлыкаб-бек, вместе с другими предводителями племени хасан-эли, направился ко двору, чтобы просить милости хана. В результате хан снизошел к их положению и пожаловал каждому из них, соответственно их состоянию, стоянки и пашни.

О совершении ночного набега мятежниками теке на Хазарасп и преследовании и истреблении их Каляндаром-парваначи.

Дело происходило следующим образом. Мухаммед Нияз-тархап, являвшийся главой мятежных мервских теке, совместно с сыном и наследником иранского государя Фетх Али, прозванным Баба-ханом, переселил в 1222 г. х. (1807 г.) все население Мерва в Мешхед, вместе с Дин Насир-торе, а затем подчинил себе Мерв, объединил вокруг себя племя бахши и других и отказался от повиновения великому (хивинскому) хану.

В середине указанного выше месяца (рамазана) он (Мухаммед Нияз) послал в сторону Хивы шайку негодяев из племени кара-ахмед с тем, чтобы они произвели нападение.

В ночь на понедельник 17-го рамазана эти негодяи подошли из песков к окраине Курука, одного из селений Хазараспа. Напав на рабат одного из курукских ходжей, они разграбили его имущество, захватили в плен его жен и детей и пошли обратно.

Не будучи в состоянии найти дорогу, они долгое время блуждали по озерам и (только) к утру выбрались в пески и ушли.

В то время, когда они выходили из песков, их случайно заметил один из земледельцев, живущих в низовьях Курука, и дал знать об этом в крепость Абдулла-инаку. Захватив с собою имевшееся наготове войско, числом свыше ста пятидесяти всадников, инак поехал на Курук. Взяв у здешних жителей (фукара) и ходжей баранов, рис и котлы для приготовления завтрака, войска выехали на границу пустыни. Увидев здесь свежие следы недавно проходивших теке, (войска) остановились для завтрака, с тем чтобы после этого двинуться дальше. Пока они приготовили пищу и позавтракали, уже взошло солнце. Совершивши намаз, они долгое время советовались и совещались, оставаясь здесь до тех пор, пока солнце не достигло зенита.

Наконец, ссылаясь на жару и усталость коней, они возвратились домой.

В эти дни его светлость, высокий инак Кутлуг Мурад, занимался охотой около Ак-рабата в округе Дарган(ата). Во время охоты к нему пришли сведения об этом (нападении). С целью преследования врагов, он отправил эмира Бий Назара, а также неотлучно находившегося при нем (инаке) Каляндар-парваначи, Искандер-ходжу Бек-абадского и Эль Аман-бехадыра, из конгратов, с семьюдесятью человеками своих нукеров. В соответствии с полученным приказом, (отряд) вышел из Ак-рабата в пустыню.

Двигаясь в спешном порядке, посланные достигли колодца Шор-куи. В окрестностях этого колодца они обнаружили следы проходивших врагов. Оставив отряд у колодца и взяв с собой девять избранных молодцов, парваначи Искандер-ходжа и Эль Аман-бехадыр пустились вслед за теке.

Настигнув врагов около колодца Оджарлы, который расположен не доходя двух переходов до Мервской области, (воины) одним ударом их уничтожили.

Имущество и пленные в сопровождении нескольких человек были (ранее) направлены теке вперед. Отряд снова поспешил в погоню и, нагнав (обоз), перебил сопровождавших его теке, завладел имуществом и пленными и, отрезав головы (убитых) врагов, направился обратно.

Захватив у колодца Шор-куи оставшуюся часть войск, отряд на девятый день прибыл в окрестности Питняка, где и был награжден за свои услуги инаком. В последний день того же месяца (рамазана) они прибыли во дворец хана, который осыпал их царскими милостями.

События шестого года царствования Мухаммед Рахим-хана (1226 г. х. — 1811 г.)

Поскольку священная война является одним из предписаний Корана, мусульмане должны ежегодно обнажать свой меч против неверных. В соответствии с этим постановлением и для выполнения указанной религиозной обязанности (фарз), хан в пятницу шестого числа месяца сафара данного (1226 г. х.) года, соответствующего году змеи (2 марта 1811 г.), назначил одного из йомутских предводителей Кока-сердара, из племени ошак, с сотней лучших йомутских воинов для набега на хорасанских кызылбашей.

В четверг 12-го числа того же месяца хан назначил для этого набега Хызыр-сердара с пятьюдесятью бойцами. Оба назначенные (отряда) соединились на р. Гюргене, после чего совершили нападения на некоторые крепости Астрабадской области и возвратились с обильной добычей.

При описании четвертого похода хана на Арал (Кунград), между прочим, сообщается следующее:

Хан услышал, что на помощь к Суфи (Торе Мураду) пришли йомуты с Гюргена. Дойдя до Лошадиной дороги (Ат-йолы или Ат-гузары) и узнав о происходящих военных действиях, (йомуты) повернули обратно. Для наказания их был назначен Кандум-сердар. Подробности этого таковы: уже сообщалось, что в числе хорасанских туркмен на Гюргене имеются йомуты, которые носят название чопи-шереф и кара-чока. Несколько человек из этих племен прибыли в Арал по торговым делам. Торе Мурад Суфи, в качестве платы за (приведенных йомутами) одиннадцать лошадей, продал им дочь Курбан-бек-бия, вместе с сорока другими девушками. Провожая (йомутов) на Гюрген, (Суфи) поручил им сказать, что каждому, кто придет ему на помощь в качестве нукера, он будет давать по две девушки.

Когда эти (йомуты) приехали со своими девушками в Хорасан и передали туркменам об обещании, данном Торе Мурадом Суфи, некоторые из гюргенских йомутов, число которых оказалось свыше двухсот человек, погрузили иа верблюдов пшеницу и рис и двинулись к Суфи в Арал, в надежде на удачную торговлю, как это было им обещано.

Выйдя из степи на Лошадиную дорогу (Ат-йолы), они остановились на одном из перекрестков к юго-западу от нее.

Случайно здесь находились некоторые сокольничьи шахзаде Мухаммед Назар-бека и Мухаммед Юсуф-бека, приехавшие (сюда) из города. Они стали добычей йомутов. Узнав от сокольничьих, что хан осаждает крепость, (Кунград) йомуты потеряли всякую надежду и, не щадя своего достояния, высыпали привезенную ими пшеницу и рис на Эренг-кыре и пустились в бегство. (В это время) двое джигитов из ханского войска ехали в район кара-калпаков.

Дорогой они (джигиты) получили сообщение, что это якобы караван из Мангышлака, направляющийся в Хиву. С этими неверными сведениями они и возвратились. Утром, в пятницу третьего числа сведения (относительно туркмен) подтвердились. Для преследования был выслан Кандум-сердар с отрядом избранных храбрецов.

После того, как назначенный (отряд) пересек Лошадиную дорогу, он начал с необычайной быстротой преследовать неприятеля и настиг его у колодца Ельтидже.

После того, как обе стороны построились в боевой порядок, Кандум-сер-дар, (согласно поговорке): “обдумывай по-стариковски, решай по-молодецки”, оставил некоторых храбрых и испытанных воинов для охраны знамен, а сам с (остальными) храбрецами, обратившись к помощи божьей, храбро бросился на врага . После жаркой перестрелки и рукопашной схватки воинам удалось взять верх над туркменами. Убив и ранив некоторых из них, (хивинцы) завладели их верблюдами и другими вьючными животными. Мятежники снова собрались около колодца, устроив здесь себе укрепление (хисар) из земли и травы (чоб). Вследствие того, что колодец оказался в распоряжении туркмен, победоносные (хивинские) воины, оказавшись среди знойной пустыни, стали испытывать недостаток в воде и корме для своих лошадей. По этой причине они должны были прекратить военные действия и направиться в обратный путь.

Однажды в дни праздника, двое из высокопоставленных вельмож Бек Балта-мираб, из нукузов, и Нияз Мухаммед-диванбеги, один из приближенных покойного царевича Хасан Мурад-бека, занимались соколиной охотой в окрестностях колодца Сагаджа. Вдруг на них напали теке и взяли обоих в плен.

Произошло это так. Мятежники из племени теке избрали местом своего жительства Мерв, где и обитали. Некоторые из них направлялись, по наущению Курбан Нияза Пиллячи, для набега в Хорезм. Увидев у (колодца) Сагаджа двух охотников, они схватили их и пустились обратно. Дорогой они нигде не останавливались, пока не достигли Мервской области. Сведения об этом случае были получены только через три дня после праздника. (Таким образом) прошло пять дней, как произошел этот случай, и так как посылать кого-либо в погоню было уже бесполезно, то никто и не был послан.

Для поздравления бухарского эмира Хайдера с семейным торжеством (той) и для сообщения радостной вести о победе (над Аралом) были отправлены в Бухару Хасан Мурад-аталык и Кандум-сердар, в сопровождении послов, прибывших из Бухары.

По окончании праздников Абдаль-ходжа Бек-абадский был отправлен в качестве посла с извещением о победе к теке Ахала, Ашхабада и Кызыл-арвата, которые были верными подданными (хивинского хана). К туркменам Теджена, Мургаба и Серахса, состоявшим из теке, сарыков и салыров, хотя и находившихся в подчинении хану, но вместе с тем начинавших проявлять и признаки непокорности, что особенно относится к мервским теке, с известием о победе, распоряжениями и предупреждением о том, что-де они впредь повиновались бы, а иначе-де их ждет неминуемое наказание, был отправлен сейид Джованмерд-ходжа из потомков святого Сейид-ата.

(далее следуют описания походов хана на Хорасан и его жизнеописание до 1825 г)

(пер. П. П. Иванова)

МУХАММЕД РИЗА АГЕХИ
ДЖАМИ-УЛЬ-ВАКЫАТ-И-СУЛТАНИ
СОБРАНИЕ СУЛТАНСКИХ СОБЫТИЙ

О событиях в восьмом году царствования его величества

В пятницу четвертого дня месяца раби II 1269 г. х. (16 января 1853 г.) его величество послал своих славных вельмож Худаяр-бия и Шах Мурад-инака |492б| с войском племени гокленов на помощь (хивинскому) отряду, который находился в Мервской области в районе окопов вблизи Мерва. 36 Аллаяр-хан, который нанес поражение и обратил в бегство сарыкских мятежников, был удостоен его величеством звания аталыка. Ярлык вместе с золотым ножом, златотканной одеждой и большим количеством денег был передан ему через отправленных к Мерву Худаяр-бия и Шах Мурад-инака.
В начале месяца раби II (1269 г. х. — середина января 1853 г.) около пятисот человек предприимчивых джигитов из племени йомутов, имрели, чоудоров и других туркменских и узбекских племен, с разрешения (хана), отправились по направлению к Мерву, чтобы совершить набег. Пройдя много остановок через колодцы Тахт и Яры-хаджи, аламаны вблизи старой мервской плотины Бенд-и-султан натолкнулись на многочисленные стада овец и верблюдов, принадлежавшие мятежникам сарыкам. (Хивинцы) захватили эти стада и погнали их, но так как овец трудно было гнать, то их оставили и погнали лишь верблюдов. Из слов пастухов они (хивинцы) выяснили, что на пути, выше Репетекской дороги, находится караван сарыков. (Поэтому) они поспешно отправились на ту дорогу и внезапно налетели на два каравана, которые стояли у колодца. Один из караванов вез зерно из Бухары в Мерв, а другой шел с дорогими товарами из Мерва в Бухару. Из состава каравана (аламаны) убили около пятидесяти человек, одиннадцать человек взяли в плен, захватили при этом в добычу около тысячи верблюдов, бесчисленные множество товара, материи, зерна, около пятнадцати невольниц-девушек и с радостью и весельем отправились обратно.
В субботу четвертого дня месяца джумади I 1269 г. х. они прибыли (в резиденцию хана) и были осчастливлены царской милостью. В субботу одиннадцатого дня месяца джумади I 1269 г. х. (20 февраля 1853 г.), согласно ханскому приказанию, из окопов Тенгри Берды-бека вернулся Эр Нияз-мехрем с вверенными ему нукерами и был осчастливлен царственными милостями.
|493б| О шестом походе его величества в Хорасан против сарыкских мятежников. 37 Сарыкские мятежники Мервской области в течение долгих лет не [533] желали подчиняться его величеству. Его величество, с целью нанесения ущерба этому племени, каждый год отправлялся с бесчисленным войском в Мервский вилайет и, уничтожив посевы мятежников, возвращался обратно.
Однако, в этом (1269 г. х. — 1852/53 г.) году, когда ханские войска, расположенные у канала Кара-яб, постоянно нападали на мервские окрестности, мятежники не решались заниматься земледелием и, будучи заперты в крепости, очутились в весьма тяжелом положении. Решив истребить этих бродяг, хан, в пятницу 28-го числа месяца раджаба в год коровы, соответствующий 1269 г. х. (7 мая 1853 г.), с многочисленным войском выступил в поход. Минуя Хазарасп и продолжая идти с остановками по берегу реки (Аму-дарьи), (войска) вступили в заросли Кабаклы, где начинается дорога на Тахт. Пробыв тут два дня месяца ша’бана (26 мая 1853 г.), хан с войском вступили в “семь песков Хорезма”. Сделав остановки в окрестностях колодцев Тахт и Яры-хаджи и закончив переход песчаных холмов, 26-го дня месяца ша’бана (4 июня 1853г.) вступили в Мервскую область, расположившись лагерем на берегу Мервской реки (Мургаба). С целью нанесения ущерба мятежникам победоносное войско в течение нескольких дней совершало набеги и грабило северный берег реки. В это время из крепости Йолотан прибыли с подарками предводители племени салыров, которые удостоились ханского приема и (после) выражения своей покорности |494а| и преданности были возвеличены царственной милостью. После того как победоносное войско по повелению его величества уничтожило посевы, расположенные на северной стороне реки, оно переправилось на южную сторону реки и расположилось к югу от сарыкской крепости. Сюда же его величество перенес свою ставку. В тот же день к его величеству прибыли со своими нукерами — мир Мухаммед-хан, Аллаяр-аталык, Худаяр-бий, Шах Мурад-инак, Сейид Назар-бий, Девлет Яр-бек, и Мухаммед Нияз-ясаулбаши, 38 находившиеся на берегу (канала) Кара-яба в районе укрепления (Тенгри Берды-бека). Упомянутые военачальники удостоились беспредельной ханской благосклонности. 39
Словом после того, как его величество расположился на южной стороне крепости сарыков и окружил ее со всех сторон, было приступлено к артиллерийскому обстрелу этой крепости. В дни осады известные храбрецы, в порядке несения караульной службы, подходили близко к крепости и по [534] |495а| собственной инициативе совершали нападения, уничтожая и обращая в бегство выходивших мятежников. Артиллеристы с высот открыли стрельбу и засыпали головы мятежников снарядами — “метеорами несчастия”. Победоносные войска каждый день вели осаду крепости и преследовали неприятеля, не давая ему возможности высунуть головы из крепости. В один (из таких) дней в одного из храбрых вельмож Аллаяр-аталыка попала пуля, и он отправился в райский цветник роз (умер). Случилось это следующим образом: в среду 29-го дня месяца рамазана (6 июля 1853 г.), во время осады крепости, группа войск с некоторыми военачальниками, во главе с Аллаяр-аталыком, отправившись вперед, подошла поближе к крепости и стала производить нападение. После обеда люди Аллаяр-аталыка спешились и беспечно сидели на одном месте. Некоторые сарыкские храбрецы, заметив это из крепости и воспользовавшись удобным случаем, подошли к ним по руслу некоторых старых каналов и оврагов и внезапно напали на них со многими всадниками и пешими стрелками. (Хотя) победоносное войско успело сесть на коней, однако потерпело поражение. В разгар боя одна пуля попала в сердце Аллаяр-аталыка, который свалился с лошади и умер от раны. В это время на помощь к хивинцам подоспела посланная из ханского лагеря группа богатырей, которая обратила врага в бегство. Преследуя врагов до самой крепости, хивинцы многих из них истребили и с победой вернулись обратно. После этого случая гнев его величества усилился. В результате дальнейшей усиленной осады население крепости, не имея возможности выйти, подвергалось жестокому мучению голода и было на краю гибели.
Когда ханское войско пробыло в упомянутом выше лагере 55 дней, здесь вследствие большого скопления народа появилось невероятное зловоние. Поэтому для освежения лагеря, хан перевел войско из этого укрепления на западную сторону крепости. Укрепив здесь лагерь со всех сторон и приступив к дальнейшей осаде вражеской крепости, войска полностью закрыли все пути, по которым шло в крепость продовольствие. Осажденные, не выдерживая жестокости осады, ежедневно группами стали являться в лагерь высокого войска, где наделялись благодеяниями царственной милости. Близок был момент, когда можно было ожидать, что все защитники придут с повешенными на шею мечами и саваном и выразят свою покорность его величеству. Однако покорение этих лиходеев не было предопределено, так как именно в это время в некоторых городах Ирана и Хорасана началась эпидемия холеры и чумы, которые унесли жизнь многих людей. Эпидемия эта охватила также и ханский лагерь, сняв многих людей с “коня жизни”, а многих лишила здоровья. Дошло до того, что для дальнейшей |495б| осады крепости уже не оставалось сил. В конце концов его величество, считая дальнейшее пребывание в этом вилайете бесполезным, после 17-дневного нахождения в этом укреплении, решил отправиться обратно и выступил в путь. Через две остановки прибыли к укреплению (Тенгри Берды-бека) у Кара-яба и тут остановились. Для пополнения некоторых [535] своих запасов хан пробыл здесь четыре дня. За эти четыре дня умерли от холеры из великих улемов казий Мухаммед Керим-ишан и много людей из благородных вельмож, главным из которых был Сейид Иса-ходжа-накыб. На четвертый день его величество назначил Мехди-кули-бека с половиной сарбазов на помощь защитникам укрепления (Тенгри Берды-бека) и велел им остаться здесь. Затем послал в Бадгис (человека) с подарками и велел мир Мухаммед-хану вернуться оттуда и занять укрепление. Сам (хан) также отправился в путь и, пройдя расстояние четырех остановок, достиг устья Мервской реки (Мургаба), где велел всему войску запастись водой для перехода через пустыню. Минуя колодцы Муса, Харджехаз, Чирле и продолжая идти прямой дорогой, во вторник 3-го дня месяца зуль-хиджа (7 сентября 1853 г.) вступили в столичный город Хиву и своим присутствием осветили взоры населения хорезмского государства. Этот поход продолжался 124 дня.

О событиях девятого 40 года царствования его величества |497а|

В начале месяца мухаррема, в год коровы, соответствующий 1270 г.х., (в начале октября 1853 г.), группа (лиц) из йомутского и узбекского племен, получив разрешение у его величества, отправилась в набег на Репетекскую дорогу. Пройдя большое расстояние, они достигли указанной дороги. Здесь они совершили внезапное нападение на некоторых передвигавшихся на новые места кочевников и сарыков-торговцев, ехавших из Мерва в Лебаб. Убив много людей и забрав бесчисленное множество добычи и пленников, они (воины) возвратились в конце упомянутого месяца (мухаррема) и были отмечены благосклонностью его величества.
В момент своего возвращения из Мерва в Хорезм его величество оставил |497б| джемшида Мехди-кули-бека с подчиненными ему нукерами для охраны племен (элят), живших в районе укрепления (около Кара-яба), с тем, чтобы после того как его брат, мир Мухаммед-хан, приведет в порядок дела джемшидского племени и, закончив заготовку запасов, поселится среди населения, жившего в укреплении, он (Мехди-кули-бек) вернулся бы со своими нукерами в Хорезм.
Когда указанный выше мир Мухаммед-хан прибыл в упомянутом месяце в Мерв и устроился среди укрепления, Мехди-кули-бек, согласно ханскому приказанию, оставил этот край и в пятницу 8-го дня месяца раби I (9 декабря 1853 г.) вернулся (в Хиву) и со всеми своими нукерами был отмечен и возвеличен царственными наградами. 41[536]
|498а| Во вторник 4-го дня упомянутого месяца (раби II) (4 января 1854 г.) военачальники — Юсуф-дастарханчи, Эр Нияз-мехрем, Мухаммед Фена-мехрем и мулла Мухаммед, с двумя тысячами конных нукеров из туркменских племен имрели, али-эли, сакар, арабачи и с другими, согласно повелению его величества, отправились в Мерв для оказания помощи мир Мухаммед-хану, который находился среди племени в (указанном выше) укреплении.
|498б| Во вторник 18-го дня упомянутого месяца (раби II — 18 января 1854 г.) получено было известие, что в Мервскую крепость прибыл полковник (сертиб) Исмаил-хан, каджар, с отрядом из 500 сарбазов и пятью пушками для оказания помощи сарыкам.
Подробности данного события заключаются в следующем: храброе войско и военачальники (хивинцы) поочередно появлялись среди племени, проживавшего в укрепленном и окруженном рвами районе на берегу Кара-яба с тем, чтобы совершать набеги на сарыков. В результате постоянных нападений, продолжавшихся в течение ряда лет, сарыкские мятежники не могли спокойно заниматься земледелием и свободно получать зерно. Вследствие этого сарыки очутились в крайне стесненном положении. Наконец, вследствие своего полного невежества и нежелания находиться в покорности вечному государству (Хиве), многие лица из вельмож и знати этого племени со множеством подарков отправились в Мешхед, чтобы заручиться помощью. Прибыв к правителю Мешхедского вилайета, Мухаммед Вали-хану, являвшемуся доверенным падишаха всей Иранской земли, Насир-эд-дин-шаха, сына Мухаммед-шаха, они, по его указанию, отправились в Тегеран к самому Насир-уд-дин-шаху. Со смиренной покорностью представившись шаху и выразив ему свою преданность и повиновение, они просили его о помощи. Последовав обычаям злосчастного шиизма, они (сарыки) тем самым подверглись вечной отчужденности и верной гибели. Насир-эд-дин-шах, приняв просьбы этих преступников, присоединил к ним одного из своих уважаемых военачальников, полковника Исмаил-хана, с большим войском. На помощь к ним он (шах) придал войска всего хорасанского края. По его же (шахскому) приказанию, правитель Мешхеда, Мухаммед Вели-хан, собрав войско Хорасана в числе 500 сарбазов, с пятью пушками отправил их в Мервский вилайет на помощь мятежникам. Весть о прибытии этого войска в Мервскую крепость дошла до слуха его величества. Во вторник, 18-го дня упомянутого месяца (раби II) хан отправил высокопоставленных Шах Мурад-инака, Девлет-инака, Девлет Яр-аталыка Сейид Назар-бия и Мухаммед Мурад-мехрема вместе с войсками племени чоудор, тазе-конгратов и карадашлы на помощь войску, находившемуся в районе укрепления (Тенгри Берды-бека).
|499а| В (Хиву) прибыло известие о том, что в пятницу, 21-го дня упомянутого месяца (раби II), войска кызылбашей (иранцев), вместе с преступными сарыками, совершили нападение на (хивинские) укрепления. После нескольких дней боя (иранцы) не выдержали смелых ударов богатырей [537] (хивинцев), потерпели поражение и отступили на расстояние нескольких фарсахов.
Суть этого события такова: после того как превосходно вооруженное кызылбашское войско прибыло из Хорасана в Мерв, оно несколько дней отдыхало у сарыков в крепости, а затем вместе со всеми пешими и конными (войсками) сарыкских племен оно отправилось в сторону (хивинского) укрепления. Когда они (иранцы и сарыки) прибыли в местность, называемую Кызыл-кум, об этом стало известно защитникам укрепления. Около 500 смелых богатырей (хивинцев) выехали из укрепления и произвели молниеносное нападение на неприятельские войска. Около 50 человек из неприятелей были убиты, более 40 человек взято в плен. Около трехсот верблюдов и многочисленное имущество досталось (хивинцам) в добычу. После этого (хивинцы) вернулись обратно. Войско каджаров всем скопищем направилось на (хивинское) укрепление, против которого (иранцы) устроили свое укрепление (сенгир) и начали артиллерийскую стрельбу. Смелые защитники укрепления бились с таким упорством, что противник не выдержал их атак и через восемь дней, оставив часть своего имущества, отступил. Удалившись приблизительно на расстояние четырех фарсахов и подойдя ближе к сарыкской крепости, (иранцы) укрепились. Да будет известно, что в это время кызылбашский караван, состоявший из шестидесяти верблюдов, прибыв из Мешхеда в Бухару и накупив там большое количество дорогих материй, заехал в Мерв, но, боясь нападения со стороны смелых богатырей (хивинцев), не решался теперь выехать из крепости. После того как в крепость прибыло кызылбашское войско и вместе с сарыками отправилось против (хивинских) укреплений, караван со всем своим товаром спокойно выступил из крепости и отправился в сторону Мешхеда. Как раз в это время около двухсот всадников из укрепления, находясь в тех местах, занимались преследованием врага. Когда означенный караван удалился от крепости приблизительно на один фарсах, его заметили (хивинцы) и, мигом напав на него, забрали все его имущество и товары и радостно отправились к себе. 42 Прибыв к укреплению (Тенгри Берды-бека), они (хивинцы) разделили добычу между собой, причем каждому человеку досталось материи на триста золотых. 43
В пятницу 28-го дня упомянутого месяца 1270 г. х. (раби II—28 января 499б 1854 г.) хан назначил Рахметуллу-ясаулбаши с йомутским отрядом на помощь войску, находившемуся в укреплении (Тенгри Берды-бека) около Мерва.
В воскресенье 15-го дня упомянутого месяца (джумади I —13 февраля 1854 г.) в руки богатырей попало письмо, адресованное правителю Мешхеда, Мухаммед Вали-хану. В этом письме иранское войско описывало свое тяжелое положение (в Мерве). Письмо это доставили (в Хиву к хану). [538]
Суть данного события заключалась в следующем: после того как отряд (аламан), сосредоточенный в укреплении (под Мервом), разделился на отдельные группы, они (хивинцы) начали совершать нападения на (иранское) укрепление (сенгир). При каждом своем нападении (хивинцы) истребляли много кызылбашей и сарыков, много людей брали в плен, а также захватывали бесчисленное множество верблюдов, мулов и имущества, не давая возможности (противнику) выйти. По этой причине они (иранцы и сарыки) очутились в крайне тяжелом положении и испытывали большой недостаток продовольствия. Наконец, не выдержав такого положения, они (иранцы) обратились к правителю Мешхеда, Мухаммед Вели-хану, с письмом следующего содержания: “У нас нет больше силы оставаться в Мервской области и оказывать сопротивление узбекскому войску. Если разрешите вернуться, то мы вернемся, а если скажете, чтобы мы остались, то пошлите поддержку и продовольствие”.
Письмо было вручено ими четырем-пяти осторожным людям и отправлено в Мешхед. По дороге их поймали богатыри (из хивинского) укрепления (Кара-яба) и привели к своим начальникам. Начальники письмо это отправили к (хану). Письмо было получено (в Хиве) в (выше) упомянутый день (в воскресенье).
|500а| В середине упомянутого месяца (джумади I — середина февраля 1854 г.) начальник артиллерии (топчи-баши) Ата Нияз-бай, сын Вейс-бая, с одной пушкой и группой нукеров-артиллеристов, согласно ханскому приказанию, отправился на помощь войску, находящемуся в Кара-ябе.
В конце упомянутого месяца (в конце марта 1854 г.) один из вельмож племени кыят, Худаяр-бий, (также) был назначен с войском из гокленов на помощь отряду, находившемуся в Кара-ябе.
О бегстве войска каджаров и о покорении Мервской крепости. [После краткого повторения сведений о посылке иранского отряда и его действиях под Мервом, автор сообщает следующее:] Однако, не будучи в состоянии что-либо сделать и натолкнувшись на большое сопротивление со стороны победоносного (хивинского) войска, (иранцы) в беспорядке отступили и, подойдя близко к сарыкской крепости (Мерву), вырыли там окопы и в течение четырех месяцев сидели в них. Богатыри войска ислама (хивинцы) каждый день совершали на них нападения, многих из войска неверных перебили, многих взяли в плен и захватили в добычу неограниченное количество имущества. Кроме того, (хивинцы) закрыли все пути, по которым шло зерно и продовольствие (для неприятеля). Наконец, вследствие набегов победоносного войска и наступившего голода, войска неверных начали нарушать дисциплину и обращаться в бегство. Как раз в это время, в понедельник вечером, на третью ночь месяца ша’бана 1270 г. х. (1 мая 1854 г.) предводитель каджарского войска, полковник Исмаил-хан, покинул свои укрепления и ушел в крепость сарыков. В ту же ночь каджарское войско, не будучи в состоянии выносить дальше мучения голода и находясь в крайне стесненном положении, покинуло свое укрепление и обратилось в бегство. [539] Сарыки, узнав об этом на заре, были поражены. В конце концов, однако, руководствуясь своими собственными интересами и желая загладить свою вину (перед ханом), они (сарыки) захватили скрывавшегося у них в крепости |500б| полковника Исмаил-хана со всем находившимся при нем иранским войском, поспешно повели их в Кара-ябу (к хивинцам), чтобы снискать себе прощение. Узнав о происшедшем, все хивинские военачальники, во главе с мир Мухаммед-ханом, пошли по направлению к крепости. Встретившись с ними (с хивинцами), сарыки склонили свои головы и выразили свою покорность и повиновение. Выражая свое раскаяние и прося прощения, они представили военачальникам (хивинцам) полковника Исмаил-хана и всех иранских пленников.
Военачальники (хивинцы), во главе с Мухаммед-ханом. приняв просьбу (сарыков), отправили их вместе с иранскими пленниками в Кара-яб. Затем они назначили людей для переселения оставшихся в крепости сарыков вместе со всеми их домами и имуществом. Приведя в порядок и вооружив свои войска, (начальники) отправились затем на преследование обратившегося в бегство каджарского войска. В окрестностях Фенди передовые отряды (хивинского) войска застигли бегущего врага и, вступив с ними в стычку, перебили много неверных каджаров и многих захватили в плен. В местности, называемой Чемен-и-бид, отряды (аламаны) нанесли жестокое поражение (врагу), захватив при этом пятьсот человек и бесчисленное количество имущества. После этого шииты совершенно растерялись и группами разбрелись в разных направлениях, где и нашли свою гибель. Военачальники и победоносное (хивинское) войско с добычей благополучно отправились обратно к Мерву. Прибыв туда, они занялись приведением в порядок дел сарыкского племени. Весть об этом радостном событии они сообщили (в Хиву). Затем, вручив начальнику артиллерии Ата Ниязу пленных каджаров, во главе с полковником Исмаил-ханом, они отправили его в Хиву вместе с подчиненными ему (Ата Ниязу) нукерами и пушками. В субботу 7-го дня месяца рамазана (3 июня 1854 г.), вступив в Хорезм, они удостоились аудиенции и были возвеличены царственными милостями. Полковника Исмаил-хана, согласно ханскому приказанию, заключили в тюрьму (стихи).
В пятницу 14-го дня упомянутого месяца рамазана (10 июня 1854 г.) |501а| находящиеся в Мерве военачальники Сейид Назар-бий, Рахметулла-ясаул-баши, Мухаммед Мурад-мехрем и Юсуф-дастарханчи, с подчиненными им войсками, согласно ханскому приказанию, вернулись в Хиву и были награждены ханом.
Находившиеся в Мервском вилайете мир Мухаммед-хан и Худаяр-бий задержались там с тем, чтобы устроить и привести в порядок дела этой области. Шах Мурад-инак, Девлет Яр-аталык и Эр Нияз-мехрем, в сопровождении всей знати племени сарыков и теке, во вторник 9-го дня месяца шавваля (5 июня 1854 г.) вернулись (в Хиву) и были приняты (его величеством). Старейшин сарыков и теке его величество обласкал. Знать их также получила награды. [540]
Серхенг Мехди-кули-бек, брат мир Мухаммед-хана, (джемшид) был послан его величеством в Мерв для управления тем краем, а его брат (старший) мир Мухаммед-хан должен был прибыть к его величеству. Получив ханский приказ, мир Мухаммед-хан и Худаяр-бий отправились из Мерва в Хорезм. В воскресенье, в день праздника курбана, 10-го дня месяца зуль-хиджа (3 сентября 1854 г.) они прибыли (в Хиву) и были осчастливлены наградами его величества.

|501б| О событиях десятого 44 года царствования его величества

27-го дня упомянутого месяца мухаррема 1271 г. (20 октября 1854 г.) его величество послал высокопоставленных мир Мухаммед-хана, Худаяр-бия, Сейид Назар-бия, Хавз Мурад-мираба, Абдуллу-юзбаши, Мухаммед Назара-юзбаши, 45 Баба-бека, Эр Нефеса-юзбаши, Мухаммед Фена-юзбаши, Сейид-Мухаммед-ходжу, Палван Нияз-бия и других с подчиненными им войсками в Мерв для покорения и наказания сарыкского племени.
|502а| О седьмом походе его величества в Мервский вилайет. Для устранения борьбы, происходившей из-за (дележа) земли и воды между племенами сарыков и теке, а также для установления справедливых законов и порядка и для покорения некоторых самовольных племен этой области, хан начал готовиться к походу (на Мерв). Когда войска и походное снаряжение были готовы, его величество в среду на 7-й день месяца раби II в год барса, соответствующий 1271 г. х. (28 декабря 1854 г.), назначил выступление.
В этот же день его величество отправил Мухаммед Мурад-мехрема с войском из чоудоров в Ахал с тем, чтобы привести в порядок дела проживавших в той области племен теке, а после вступления его величества в Мерв забрать все их войска и прибыть на службу хану. В тот же день (в среду) его величество отправил высокопоставленных Шах Мурад-инака, Девлет Яр-аталыка, Рахметуллу-ясаулбаши и некоторых других вельмож со всеми туркменскими войсками в Мерв по дороге (к колодцу) Сагаджа. В тот же день после намаза “пешин” его величество со всеми узбекскими и прочими войсками всего вилайета также выступил в путь.
Останавливаясь на день — на два в каждом из своих прелестных поместий (хаули) и устраивая здесь пиршества, (хан) достиг крепости Хазарасп. Направившись отсюда по берегу Джейхуна (Аму-дарьи) и каждый день понемногу продвигаясь вперед, хан, чтобы дать возможность подтянуться следовавшим позади войскам, занимался охотой на фазанов, зайцев, джейранов и куланов, которые водились в зарослях и по берегам этой реки. Идя таким образом, от остановки к остановке, они через двадцать два дня достигли зарослей, где и пробыли пять дней. Во время остановки последовал [541] приказ (хана) о том, чтобы каждый из воинов взял из постройки в Дая-хатыне пять кирпичей и нес их с собой для разметки фарсахов. В течение этих пяти дней, согласно приказу, войско собрало установленное количество кирпичей и завершило подготовку к выступлению. Сделав также запасы воды для следования через пустыню, войско в понедельник 3-го дня месяца джумади I (22 января 1855 г.) выступило в путь. Землемеры и счетчики, по высочайшему повелению, измерили и сосчитали длину фарсахов. Для разметки расстояния и промежутков между фарсахами было собрано много леса. Затем на каждый соответствующий пункт было наложено много кирпича и воздвигнуты высокие минареты. Продолжая таким образом путь, через десять дней, в среду 13-го дня упомянутого месяца (джумади I — 1 февраля 1855 г.), войска достигли берега Мервской реки (Мургаба), где и остановились. Вследствие молодости и невыдержанности Баба Нияз-аталыка, его знамя было отобрано в пути и передано начальнику отряда фальконетчиков, Мухаммед Эмину-юзбаши. Снявшись с этой остановки и продолжая путь по берегу (реки, войска) через три остановки прибыли к Кара-ябу, месторасположению теке и сарыкских племен, и здесь на северном берегу реки (Мургаба) расположились. Сюда, с посильными подарками, явились племена сарыков и теке и были одарены его величеством великолепными одеждами и другими вещами. 46
Через десять дней (хан) покинул прежнее место и переехал на южный берег реки, где и расположил войско. Находясь здесь также в течение десяти дней, (хан) занимался устройством дел страны и удовлетворял желания и просьбы ее населения. Сюда явились старейшины теке Серахса с большими подарками и, удостоившись ханской аудиенции, выразили свою покорность. После этого хан приказал этому племени (теке) всем составом и со всем своим населением переселиться из Серахса |503а| в Мерв. Они (старейшины), приводя различные неподходящие доводы и прося извинения, отказались от выполнения этого приказа. Его величество, не приняв их извинений и подарков, отпустил их, сказав с порицанием, что хотят они или не хотят, а переселиться должны.
Затем его величество присоединил к ним своих верных слуг Хал Назар-бехадыра и Бек Мурада теке, с тем, чтобы те, прибыв в Серахс, узнали о намерениях теке и в частности о том, намерены ли те переселиться (в Мерв). Они (посланные) прибыли туда, согласно приказу, и из слов и действий (теке) поняли, что все население Серахса уклоняется от повиновения высочайшему приказу и склонно к мятежу и упрямству. Вернувшись обратно, они в точности доложили его величеству обо всем, что они видели и узнали. 47 [542]
|503a| О походе его величестве в Серахс и о смерти его. После того как посланные его величеством в Серахс Халь Назар-бехадыр и Бек Мурадтеке вернулись и сообщили о неповиновении и дерзости этого племени (теке), а также об отказе их подчиниться высочайшему повелению, его величество пришел в сильный гнев. Видя упрямство и непослушание этого племени, (хан) решил истребить этих мятежников и приказал привести в готовность войско, чтобы выступить на Серахс. Большинство вельмож обратились к нему с просьбой отказаться от этого похода. Однако ханское достоинство не позволяло его величеству переносить такого рода упрямство и дерзости со стороны этого непостоянного и коварного племени. Поэтому просьба вельмож не была принята. Оставив Махмуд Нияза-ясаулбаши с вверенным ему войском в Кара-ябе, его величество, после десяти дней пребывания здесь, в среду 6-го дня месяца джумади II (24 февраля 1855 г.) с своим войском отправился по направлению к Серахсу. На пятый день пути, в воскресенье, прибыли в Серахс и остановились на юго-восточной стороне крепости, на восточном берегу р. Теджена. Вокруг лагерей вырыли окопы и приняли меры предосторожности.
Крепость Серахс была хорошо укреплена, и мятежники-теке, надеясь на ее прочность, закрыли все ворота и приготовились к бою. На следующий день, в воскресенье, хан находился в укреплении, не выступая против |503б| крепости. Во вторник его величество сам со всем войском и артиллерией пошел на крепость и, подвергнув ее артиллерийскому обстрелу, нанес большой урон осажденным. К вечеру (войска) оставили крепость и вернулись в свои лагери. В тот же день (во вторник) Девлет Яр-аталык и Аваир Нияз-мехрем, согласно (ханскому) приказанию, отправились во главе тысячи всадников для набегов на войско кызылбашей, находившееся в горах. В среду войско находилось на месте — в лагерях, а в четверг его величество со всеми своими войсками двинулся на осаду крепости. Подойдя к ней с северо-восточной стороны, начали артиллерийский обстрел. Затем хан назначил некоторых военачальников, с большим числом войск, во главе с мир Мухаммед-ханом и двумя пушками на юго-западную сторону крепости. Окружив крепость со всех сторон, (войска) начали обстреливать ее из пушек. Когда жители крепости с двух сторон очутились под непрерывным огнем, они вынуждены были прибегнуть к хитрости и, чтобы выиграть немного времени и привести себя в порядок, послали к его величеству одного из известных своих ишанов, Сейид Мухаммеда. Представ перед ханом, ишан с плачем заявил, что если его величество откажется от осады (крепости) и уйдет со своим войском обратно в лагерь, жители выйдут из крепости и явятся к хану с выражением своей покорности и повиновения. Его величество, поняв непрочность и ложность обещаний этого племени, отказал в этой просьбе ишану и продолжал осаду и обстрел. Ишан без всякого результата вернулся в крепость. Узнав по возвращении ишана о безрезультатности переговоров, защитники крепости были подавлены этим известием. Потеряв надежду, они помирились со смертью и, взяв своих [543] жен и детей от мала и до велика, все вышли из крепости и всей толпой, пешими и конными, двинулись на ряды войска мир Мухаммед-хана. Невзирая на смерть, они бросились на безжалостные (жерла) пушек. Войско другой стороны (хивинцы) также бросилось в атаку. Произошел жестокий и кровопролитный бой (стихи). Когда разгорелся бой и с обеих сторон погибло много людей, (ханские) войска проявили слабость и были сломлены, после чего мятежники с торжеством овладели пушками. В этом бою, с обеих сторон погибло много народу. Со стороны (хивинцев) погибли артиллеристы Сулейман-бек, Мухаммед Назар-юзбаши и много людей из сарбазов. Из военачальников мир Мухаммед-хан получил рану. Обратившись в бегство, (хивинцы) к вечеру вернулись в укрепления. Его величество, |504а| командовавший весь день войсками и артиллерией, также вернулся в лагерь, где и находился всю пятницу. В тот же день (в пятницу) упомянутый ишан явился (опять) и от имени мятежников просил, чтобы (хивинцы) их оставили и вернулись обратно к Кара-ябу, и тогда они возвратят взятых пленных и пушки. В ответ его величество сказал, чтобы они (теке) заплатили закят и дали заложников, после чего-де мы отправимся обратно. Ишан этого (требования) не принял и отправился в крепость. В тот же день (в пятницу) вечером предводитель знати теке, Коушут-хан, опять послал (к его величеству) человека и просил, чтобы мудрый как Асаф, везир Мухаммед Якуб-мехтер подошел ближе к крепости, куда выйдет также и он (Коушут-хан). Там, став лицом друг к другу, каждый прямо выскажет о своих претензиях, и мы придем-де к общему соглашению. Его величество эту просьбу принял и на утро, в субботу, отправил Мухаммед Якуб-мехтера. Согласно ханскому приказанию (“мехтер-ака”) подошел к одному каналу, близ крепости. Коушут-хан также вышел из крепости и подошел с другой стороны того же канала. Коушут-хан заявил (следующее:) “Люди нашего племени издавна являются нукерами его величества, и мы никогда не пойдем против ханской воли. Но в данное время в руках кызылбашей находятся наши заложники, и мы поэтому боимся их (иранцев). Если теперь его величество проявит свое сострадание к этому запертому (в крепости) народу и, отказавшись от осады крепости, отправится обратно, мы возвратим попавшие к нам пушки и заплатим наложенный на нас закят, как вы этого требуете”. Мехтер ответил, что эта просьба будет уважена только в том случае, если вы дадите заложников и заплатите “базар”. 148 В противном случае дело, мол, ваше. Коушут-хан предложение (мехтера) о выдаче заложников и уплате “базара” не принял и, наговорив ему дерзких и бессмысленных слов, отправился обратно в крепость. Мехтер также вернулся обратно в лагерь и передал его величеству о слышанном. Этот день (субботу) осадой крепости не занимались и находились в лагере. Девлет Яр-аталык и Эр Нияз-мехрем, которые (ранее) отправились во главе тысячи всадников для нападения на кызылбашей, проникли в горы и, совершив нападение на [544] Ак Дербенд, Муздуран и Кызыл-кая, захватили здесь тридцать пленных и пятнадцать гуртов (сурук) овец, после чего вернулись в воскресенье обратно в лагерь. За этот промежуток времени войско, осаждая ежедневно крепость и обстреливая ее из пушек, поставило мятежников в затруднительное положение. Через четырнадцать дней, в субботу, с целью освежения места стоянки, войска (хивинцы) покинули укрепление и перешли в район к северо-востоку от крепости. Здесь войска из предосторожности вырыли окопы и, укрепив свой лагерь, приступили к осаде. На восьмой день пребывания здесь, в субботу, 28-го дня месяца джумади II (15 марта 1855 г.) |504б| сюда прибыл с достойными подарками сын правителя Меймене, Хукумет-хана, который был удостоен ханской аудиенции и осчастливлен царскими милостями. 49
В воскресенье Мухаммед Керим-кушбеги находился с отрядом войск в карауле вблизи крепости. В это время из крепости появилось много всадников, которые вступили с ними в стычку. Бойцы обеих сторон начали атаковывать друг друга. Весть об этом дошла до слуха его величества, и он со всеми своими силами двинулся на крепость. Богатыри обеих сторон бросились в атаку, и произошел жестокий бой. В этом бою из победоносного войска погибло пять-шесть человек, а из мятежников — бесчисленное множество. После этого его величество засыпал крепость снарядами своих пушек и фальконетов, а затем около времени вечерней молитвы прибыл в лагерь и предался отдыху. На следующий день, в понедельник, в начале месяца раджаба (в конце марта 1855 г.) его величество со всеми своими войсками выступил на осаду крепости. Подойдя ближе к крепости и выстроившись на ее восточной стороне в боевой порядок, произвели конную и артиллерийскую атаку, в результате которой на мятежников напал ужас. Близок был момент, когда от ударов богатырей (крепость) должна была пасть. Однако войском были проявлены слабость и медлительность отчасти вследствие того, что в этот день войско (хивинцев) было очень малочисленно, так как его величество выступил из лагерей поздно, когда большинство войска по разным делам уже разъехалось по окрестностям. К тому же на помощь осажденным прибыло много иранской конницы, при появлении которой все находящееся в крепости (население), от мала до велика, мужчины и женщины, конные и пешие, пренебрегая опасностью, вышли из крепости и всем скопом кинулись на ряды победоносного войска. Правое крыло войска, по воле божьей, расстроилось и обратилось в бегство. Передовые части, заметив это, также рассстроились, и все войско покинуло поле битвы и обратилось в бегство. Хотя военачальники всячески старались, согласно (ханскому) приказанию, снова вернуть войско назад, однако (их усилия) оказались бесполезными. В это время хан находился на одном возвышении, а большинство принцев, вельмож и государственных сановников были направлены для возвращения бегущего войска. Пользуясь тем, [545] что в распоряжении его величества находилось мало людей, мятежники всем своим скопищем двинулись против хана. По присущему ему мужеству, хан счел бегство отсюда недостойным для себя и с несколькими своими отважными приближенными начал защищаться, стреляя в мятежников из ружья. Вдруг одна пуля попала по воле божьей в его величество, и он свалился с лошади. В это время мятежники всею толпою бросились на него и дали волю своим саблям (стихи). 50
Во время этого ужасного события погибли: высокопоставленный принц |505а| Муса-торе, сын эмира Рахман-кули-инака, из числа великих вельмож Хавз-ходжа, шейх-уль-ислам; из улема — Рахман Берды-казы, из военачальников — Эр Нияз-мехрем, из личных приближенных хана — Абдулла, (а также) посол Герата. Кроме того, следующие высокопоставленные лица получили раны: Мухаммед Нияз-бек, сын Рашид Мухаммед Назар-инака; из улемов — дамулла Халь Назар-рейс и из военачальников — Девлет Яр-аталык, Мухаммед-мехрем-эшик-агасы. Это событие случилось после пешина (полуденный намаз).
После гибели его величества все войско вернулось обратно в укрепление. С общего согласия вельмож и принцев Сейид Абдулла Мухаммед-бехадыр-хан, сын великого эмира, покойного Кутлуг Мурад-инака, был избран ханом. Эту ночь они (хивинцы) провели здесь — в лагере, а наутро, во вторник, подбодрив войско, выступили в обратный путь. Прибыв в Кара-яб, направились через колодец Яры-хаджи в сторону Хорезма. По истечении пяти-шести дней после того скорбного события группа верных (Хиве) теке Ахала, предусмотрительно желая проявить свою преданность, подняла тела мученически погибшего падишаха и принца Муса-торе с той презренной земли и, погрузив их вместе с телами Абдуллы-мехрема и Эр Нияз-мехрема на верблюдов, поспешно отправились в Хорезм. Переправившись через Мервскую реку (Мургаб) и минуя колодец Язы, в ночь на вторник 20-го дня месяца раджаба 1271 г. х. (8 апреля 1855 г.) они вступили в окрестности Хивы. Некоторые вельможи, огорченные (случившимся), вышли к ним навстречу и с царскими почестями в ту же ночь привезли (тела убитых) во дворец Гендумган, который |505б| по наследству принадлежал лично Мусе-торе. Наутро, во вторник, все улемы, вельможи, шейхи, ученые, все принцы, беки, большие и малые собрались во дворце Гендумган и после исполнения соответствующего обряда, со всеми почестями подняли тела покойников на плечи и с плачем и стенаниями отправились на кладбище (стихи).

Восшествие на трон Сейид Абдулда-хана и славное его царствование |506а|

Как известно, во время осады крепости Серахса, по воле божьей погиб Мухаммед Эмин-хан, а все принцы, вельможи и войско обратились в бегство и вернулись в свое укрепление в весьма расстроенном и печальном [546] состоянии. Ободрившиеся мятежники теке, следуя всем скопищем за (хивинским) войском, подошли на близкое расстояние от их укрепления и выстроились в боевой порядок. Все принцы, сыновья беков, вельможи и знать, также выстроив войско у ворот укрепления, вступили с мятежниками в бой, обстреливая их из пушек. В это время везир Мухаммед Якуб-мехтер, эмир мир Мухаммед-хан и некоторые другие вельможи, воодушевленные желанием победы и благополучия, сняли Сейид Абдуллу-хана с поля битвы и привели в ставку внутри укрепления. Затем все вельможи, во главе с Сейид Исмаилом ходжой, мир Мухаммед-ханом и Мухаммед Якуб-мехтером, стали его (Абдуллу) просить о том, чтобы он принял на себя ханство. Когда вельможи стали упрашивать его, он, под влиянием необходимости и согласно требованию момента, согласился, и на тридцать восьмом году своей жизни возложил на себя царскую корону. Данное событие случилось за два дня до ноуруза в конце года барса, в понедельник в первый день месяца раджаба в 1271 г. х. (вторник 20 марта 1855 г.) (стихи).
После этого его величество (Абдулла-хан) сразу же направился к войску и своим появлением у ворот укрепления, где все принцы, вельможи и военачальники обстреливали мятежников, ободрил павшее духом войско. Со стороны принцев, вельмож, военачальников и даже войска его величество был встречен искренними поздравлениями и пожеланиями счастья.. После этого (войска) с невыразимым воодушевлением вступили в бой с противником. Видя это, ряды мятежников дрогнули и обратились в бегство, закрывшись в крепости. Его величество победоносно вернулся в свою ставку и, назначив на ночь караульных и аванпосты, предался покою.

|507а| О возвращении его величества (Абдулла-хана) из Серахса в Хорезм и о некоторых событиях, имевших место во время пути и по прибытии в Хиву.

Утром, во вторник второго дня упомянутого месяца раджаба (21 марта 1855 г.), после восхода солнца, его величество вместе с войском выступил из укрепления и отправился к Мерву. Выше уже упоминалось, что Мухаммед Мурад-мехрем был отправлен для сбора нукеров среди теке Ахала. Вернувшись из Ахала, на пути он прибыл к его величеству и, узнав о восшествии на престол (Абдулла-хана), весьма обрадовался. В тот же день (во вторник), во время пути, его величество, в силу свойственного ему великодушия, освободил из плена тридцать человек мятежников. Через четыре дня, в пятницу, (войска) прибыли к местности Кара-яб около Мерва и тут остановились. Остановка продолжалась три дня. В это время хан выдал войску деньги для приобретения для себя провизии и корма для лошадей. После этого хан наградил деньгами (собств. золотом и серебром) и одеждами сарыкское племя, живущее в том вилайете (стихи).
На третий день, в понедельник, 8-го дня месяца раджаба (27 марта 1855 г.) хан, по совету вельмож и военачальников, признал нужным вернуться обратно в Хорезм. Из каждого рода (уруг), входившего в состав войска, хан выделил по десять человек смелых джигитов, поставив во главе [547] их Мухаммед Нияз-бека, сына Мухаммед Назар-инака, после чего вместе с братом везира Мухаммед (Юсуфа)-мехтера, Неби-басм и Юсуфом-дастарханчи, с 250 всадниками, отправил вперед с тем, чтобы они, прибыв заранее в Хиву, занялись бы охраной столицы и некоторыми приготовлениями (для предстоящих) торжеств. Согласно (ханскому) приказанию, (назначенные) выступили в путь и, быстро перейдя пустыни и степи, на шестой день, в субботу, 13-го дня месяца раджаба (1 апреля 1855 г.) прибыли в Хиву и стали крепко охранять арк, принимая всяческие меры предосторожности. После того как его величество отправил (отряд) |507б| в Хорезм, он в тот же день (в субботу) вместе с войском также выступил в путь и, перейдя Мервскую реку (Мургаб), остановился на ее северном берегу. На следующий день, во вторник, в полдень его величество разгневался на Бек Нияза, диванбеги, который по своей злосчастной натуре нарушил свои слова и совершил некоторые позорные и грубые поступки. После того как подтвердился факт этих тяжких преступлений, его величество приказал, на основании законов шариата, приставить его к дулу пушки и выстрелить. По приказанию (хана) артиллеристы поставили его, |508б| подобно снаряду, в дуло пушки и выстрелили (стихи). 51
О походе его величества для истребления йомутского народа, о заключении с ним мира и о беспрепятственном возвращении (в Хиву). В пятницу, 9-го дня месяца рамазана (26 мая 1855 г.) того же 1271 г. х. его величество, |509а| считая своим долгом наказание некоторых йомутов, собрал войско. Причиной этого выступления явилось то, что аламаны из йомутов иногда приходили с целью грабежа в богохранимое государство (Хиву) и совершали нападения на путников. Покойный хан (Мухаммед Эмин), ценя службу и приверженность этого племени, отбирал в таких случаях награбленное ими у населения имущество, но в отношении наказания их был мягок. Дерзость и наглость (йомутов) особенно за это (последнее) время перешли всякие границы. Так, например, группа людей, принадлежавших к одному из йомутских племен, шла однажды с Гюргена в Хорезм, чтобы здесь поселиться. Во время следования на них напали аламанщики из теке Ахала, которые убили людей и овладели их имуществом. Весть об этом событии дошла до хорезмских йомутов, и они, без ведома его величества, собравшись все вместе, напали па племя теке, проживавшее в Хорезме, в районе крепости Кандум, говоря: “Мы требуем нашу кровь и имущество”. Теке послали к его величеству человека с сообщением об этом случае и просили оказать им помощь. Его величество был очень разгневан подобной дерзостью этого племени и решил наказать и истребить это племя. 9-го дня месяца рамазана (26 мая 1855 г.) хан с войском выступил в путь и во время [548] позднего “пешина” в пятницу прибыл к местности Зей, где и остановился. Утром, в понедельник, после восхода солнца, его величество, построив войска в соответствующем порядке (тронулся в путь) и, прибыв в местность Сергали, расположил здесь войско. Йомуты, узнав о прибытии (хана), испугались, и все, малые и большие, добрые и худые, бросив свои дома, имущество и скот, со всеми своими домочадцами — детьми, женами, поспешно собрались в местности Йылгунлы. Забравшись на остров (атау), среди одного обширного и глубокого озера, они вырыли со стороны входа окопы и заперлись. В течение воскресения его величество продолжал оставаться |509б| в Сергали с тем, чтобы собрать войско. В понедельник он двинулся в путь, остановившись затем в Ак-сарае. Вторник и среду хан пробыл здесь для пополнения некоторых припасов, в четверг же тронулся в путь и, подойдя на расстояние полуфарсаха от скопища йомутов, остановился. В это время вся конница йомутов выступила из своей стоянки и напала на разъезды победоносного войска. Шах Мурад-инак и Махмуд Нияз-ясаулбаши, узнав об этом, направились к месту столкновения с отрядом войск и вступили с противником в бой. После того как заработали сабли и пики богатырей обеих сторон и с каждой стороны пали по два-три человека, противник не выдержал и, постепенно отступая назад, повернул к своему скопищу. Победоносное войско также вернулось в лагерь. Находясь в течение пятницы и субботы в лагере, его величество назначил некоторых начальников с их отрядами в караулы и в авангард. После того как скопище йомутов было окружено, приступили к осаде. Вследствие голода и жажды осажденные очутились в крайне тяжелом положении и, в конце концов, пришли к заключению, что им, кроме раскаяния и извинения, ничего не остается делать. Они решили поэтому обратиться к его величеству с повинной и просьбой о прощении. Все знатные и известные люди этого племени, взяв к себе в заступники старейшин и предводителей других туркменских племен, явились в сопровождении их к его величеству. Выражая со слезами свою покорность, они обещали возместить стоимость похищенного ими у населения имущества и выдавать всех аламанщиков. После этих обещаний и заверений, старшины остальных туркменских племен выступили также с ходатайством об их прощении. Его величество, приняв просьбу старейшин и отказавшись от наказания йомутов, простил их и разрешил им выйти из их убежища и отправиться на свои места. Йомуты весьма обрадовались и отправились в свой лагерь. В этот день его величество вместе со своим войском также двинулся назад и остановился на далеком расстоянии от скопища йомутов. В субботу тронулись в дальнейший путь и 18-го дня упомянутого месяца (рамазана) (4 июня 1855 г.) прибыли в Хиву. В тот же день его величество назначил Мухаммед Эмина-юзбаши для охраны крепости Хан-абад, подвластной Куня Ургенчу. Затем хан назначил некоторых военачальников во главе с Мухаммед Эмином-юзбаши вместе с войском в Гурлен. Сейид Назар-бий и Махмуд Нияз-ясаулбаши, которые находились среди тазе-конгратов и чоудоров с целью наведения порядка и [549] управления этими народами, вследствие злобы (к ним) со стороны мятежников, бежали и скрылись в крепости Хан-абад. 52

О нарушении йомутами мира, уходе их из Хивы со своего старого |511а| местожительства, выступлении Абдулла-хана против мятежников в Дикаденке, поражении (хивинцев) и гибели Абдулла-хана.

После того как (ныне) покойный Абдулла-хан в месяце рамазане 1271 г. х. (май-июнь 1855 г.) в первый раз выступил против йомутских мятежников и нагрянул в Йыл-гунлы со всем своим войском на это племя, мятежники, не будучи в состоянии сопротивляться, явились к (хану) и через своих предводителей заверили |511б| хана в том, что впредь не будут сопротивляться и возместят стоимость имущества, которое они похитили у населения Хивы. Его величество, как упомянуто было выше, удовлетворил просьбу мятежников и разрешил им жить мирно на своих местах, а сам вернулся в (Хиву). Однако мятежники, по злодейской своей натуре, не могли ужиться спокойно и снова, стали совершать нападения и грабить имущество населения богохранимого государства. Не довольствуясь этим, они, в понедельник 13-го дня месяца зуль-хиджа (27 августа 1855 г.) выступили целыми поселениями со своими семействами из окрестностей Янги-яба, Муз-кумгана и Измух-шира и перекочевали по направлению к Хан-абаду и Старому Везиру (Куня Везир) с тем, чтобы, собравшись там в одно место, совершать оттуда нападения на Хорезмское государство и вызвать в нем смуту и волнения. Покойный Абдулла-хан послал Якуб-мехрема для охраны крепости Ильялы, а Мухаммед Нияз-бия, сына покойного Мухаммед Назар-инака, и мир Мухаммед-хана, джемшида, с отрядом войск направил для преследования мятежников. Затем он назначил Багы-бека, беглербеги, сына Рахман Берды-бия и великого везира Мухаммед Якуб-мехтера с отрядом войск для несения караульной службы в местности Зей. В среду 15-го дня упомянутого месяца (зуль-хиджа — 29 августа 1855 г.) его величество вместе с находящимися при нем приближенными и с артиллерией также выступил из Хивы и, прибыв в Хайр-абад, остановился здесь на ночь. В четверг, тронувшись в путь и пройдя Сергали и Ташауз, (хан) приказал войскам ускорить ход. Во время пути некоторые вельможи почтительно заявили хану: “Спешить в этом деле нецелесообразно и не разумно, ибо войско, собранное с разных сторон, нас еще не догнало, войско же, находящееся при вас, очень незначительно. Гораздо целесообразнее будет поэтому, если вы день-два [550] подождете сбора всех войск, а затем, приведя в порядок военное снаряжение, двинетесь на преследование мятежников”. Однако его величество, поддавшись уговорам лицемеров и корыстолюбцев и не приняв во внимание советов преданных людей, (продолжал) двигаться вперед. Когда хан достиг крепости Ильялы, к нему присоединились ранее прибывшие и находившиеся в этой крепости Мухаммед Нияз-бий и мир Мухаммед-хан. Достигнув Кокче, они заметили кочевье йомутов; арбы и верблюды, на которых было нагружено их кочевое имущество, шли в окружении конных. Здесь некоторые вельможи и преданные (хану) люди снова обратились к нему с просьбой о том, чтобы (он приказал) остановиться где-нибудь и вырыть вокруг лагеря окопы, в которых можно было бы подождать прихода отставшего позади войска и не спешить с началом сражения. “Все народы и в особенности (их) падишахи (говорили они) должны соблюдать правила предосторожности”. Однако покойный хан, не обратив внимания и на этот совет, |512а| поспешно продолжал идти дальше. В местности Дикаденк он уже близко подошел к йомутам. Приказав следовавшему позади войску расположиться здесь и оставив позади пушки, (хан) с находившимся при нем малочисленным войском двинулся на йомутское кочевье (кочь).
Видя это, йомуты собрали в одно место все свое кочевье, женщин и детей, а сами со всей своей конницей направились на поле битвы. После полудня войска обеих сторон сошлись и вступили в кровопролитный бой (стихи).
В этом бою от меча и ружей богатырей (хивинцев) погибло много мятежников. Со стороны же бойцов (хивинцев) пали Бекджан-бек, мой младший брат Мухаммед Керим-мираб; еще несколько человек во главе с предводителем конгратов Кош-конрука, Мухаммед Мурад-беком, несколько человек во главе с Искандер-инаком получили тяжелые раны. Покойный хан, весьма огорченный этим обстоятельством, бросил все силы в атаку на ряды мятежников. Не будучи в состоянии оказать сопротивление, (йомуты) обратились в бегство. Близок был момент, когда мятежники посадят своих жен и детей на коней и, бросив свое все кочевье, обратятся в бегство. Однако в это время (племена.) имрели, чоудоры и другие туркмены, увидев, что йомутские мятежники должны будут сдаваться и почувствовав свое родство с этим племенем, отвернулись от (хана) и, напав на только что прибывшее (хивинское) войско, захватили все его имущество, припасы, обозы, палатки, снаряды и артиллерию.
Когда об этом узнали следовавшие позади (хивинские) войска, они повернули обратно и разошлись каждый в свою сторону. Йомуты, уже потерявшие было надежду на спасение своей жизни и имущества, узнав об этом событии, воспрянули духом, и все те, которые со страху рассеялись в окрестностях, вернулись обратно. Собравшись большой толпой, они напали на (войска) покойного хана. Богатыри же этой стороны (хивинцы), хотя и не надеялись на сохранение своей жизни вследствие своей малочисленности, (но) также вступили в бой и дрались, пока хватало сил (стихи). От полудня и до захода солнца в этот день покойный хан, вельможи и войско [551] дрались мужественно. Под ударами их мечей погибло бесчисленное множество мятежников. Когда на небе показались звезды и солнце скрылось, все скопище туркмен, а в особенности войска йомутов, собравшись отовсюду, окружили войско хана со всех сторон и атаковали его. Покойный хан, видя, что находящееся при нем войско находится в опасности и понимая, что сопротивление никакой пользы не принесет, оставил поле битвы и с остатком своих войск и вельможами обратился в бегство. Все туркменские мятежники толпой с шумом бросились за ними, давши волю своим саблям и ружьям. Словами нельзя передать того, что произошло при этом (стихи).
В этой великой катастрофе погибли: мир Мухаммед-хан, джемшид, Нияз Мухаммед-ясаулбаши, Абдуль-Джаббар-диванбеги и много других людей из войска и военачальников, во главе с покойным ханом.
Бесчисленное множество людей как знатных, так и простых, во главе |512б| с Мухаммед Нияз-бием и Мухаммед Керим-мирабом, попали в плен.
Кутлуг Мурад-хан, который в то время был инаком и (впоследствии) погиб мученической смертью, получил в том бою тяжелую рану. Много людей из войска и военачальников, во главе с Искандер-инаком, также были ранены, а те, которые спаслись от смерти и пленения, в темноте ночи рассеялись в разных направлениях и бежали, стремясь домой. В воскресенье, перед обедом, эта страшная весть дошла до слуха жителей города (Хивы) и привела их в ужасное смятение. Высокопоставленный Багы-бек, беглербеги, и великий везир Мухаммед Якуб-мехтер, которые находились в это время в дозоре на границе Зея, узнав об этом событии, вернулись обратно в город и заперлись в нем. Начиная с (самой) Хивы, все население Хорезма, было ошеломлено и впало в страх. Каждое племя закрылось в своей крепости и приготовилось к самозащите (стихи).

Вступление на трон Кутлуг Мурад-хана

После того как покойный Абдулла-хан потерпел от туркменских мятежников поражение и каждый (из его войска), желая спасти себе жизнь, |513а| бежал кто куда, покойный Кутлуг Мурад-хан, получивший тяжелую рану, в сопровождении нескольких своих приближенных, также обратился в бегство. Выйдя в темноте ночи из опасности, он вышел на дорогу, но, вследствие своей тяжелой раны, вынужден был идти медленно. Двигаясь так в продолжение суток, он в ночь на понедельник, во время последней вечерней |513б| молитвы, вступил в город (Хиву) (стихи).
Наутро, в понедельник, государственные сановники, вельможи, принцы, знатные и благородные люди и все ученые и улема г. Хивы, во главе с везиром Мухаммед Якуб-мехтером, руководствуясь (требованием) времени и интересами народа, все вместе пошли в дом (ныне покойного) Кутлуг Мурад-хана и, пригласив его в ханский дворец, посадили на трон, увенчав его голову царской короной (стихи). [552]
Это, радостное событие произошло 20-го дня месяца зуль-хиджа 1271 г, (3 сентября 1855 гг.), в год зайца. В то время покойному хану было семнадцать лет. 53

|513б| О некоторых событиях после восшествия на трон покойного Кутлуг Мурад-хана

Его величество, на пятый день после восшествия своего на престол, в пятницу 27-го дня месяца зуль-хиджа 1271 г. х. (10 сентября 1855 г.), по совету государственных сановников, отправил Абдуллу-ишана в качестве посла к туркменским мятежникам, для того, чтобы установить мир и спокойствие среди населения Хорезмского государства. Вернувшись в четверг 2-го дня месяца мухаррема 1272 г. х. (14 сентября 1855 г.) от йомутов, Абдулла-ишан доложил его величеству извинения приведенных им из йомутского плена сорока—пятидесяти человек, попавших в плен во время гибели Абдулла-хана. Наутро, в пятницу 3-го дня упомянутого месяца покойный хан (Кутлуг Мурад) снова отправил Абдуллу-ишана и Якуб-бека, сына Фазил-бека, в качестве послов к йомутам. Он (хан) передавал им (йомутам) свои ласковые слова и отпустил их пленных. Однако йомутские мятежники наговорили упомянутым послам много резких слов и, нанеся им много обид и оскорблений, отпустили ни с чем обратно. После этого большинство йомутов заняло окрестности Ханабадской крепости и в течение долгого времени держало ее в жестокой осаде. Затем все они (туркмены) разделились на группы, каждая из которых совершала нападения на разные области богохранимого государства (Хорезма), разоряла и грабила его население, уводя в плен женщин и детей. Совершали они также неоднократные набеги и на некоторые кенты (волости) Хивинского округа, грабя и разоряя дома и поселения жителей, проливая кровь мусульман и похищая их имущество, жен и детей (стихи).
|514а| Покойный (Кутлуг Мурад) хан, желая воспрепятствовать насилию этого племени, в субботу 4-го дня упомянутого месяца, т. е. мухаррема (16 сентября 1855 г.), отправил против них Багы-бека-беглербеги с отрядом войск. Согласно приказанию (хана) он (Багы-бек) прибыл в крепость Клыч Нияз-бая и, расположившись лагерем в ее окрестностях, стал [553] препятствовать туркменским аламанам. В пятницу 10-го дня упомянутого месяца (мухаррема) (22 сентября 1855 г.), по (ханскому) приказанию, Рахим Берды-бий, Хаким Нияз-аталык, Хасэ Пулад-кушбеги и Худай-берген-бий в сопровождении многочисленного отряда прибыли в Ташауз и, расположившись там, вступили в борьбу против йомутских мятежников. В это время отряд всадников из вельмож и войск Хивы отправился для несения дозорной службы. Когда упомянутые вельможи и войска проехали Гази-абадскую крепость, они встретились с большим отрядом йомутов, занимающихся грабежом. Они (хивинцы) вступили с ними в бой, но, вследствие своей малочисленности, потерпели поражение. Несколько человек, во главе с Ходжа Мурад-бием и Ходжа Нияз-даруга, были убиты, остальные вошли в Гази-абадскую крепость.
Одновременно с этим событием к теке, проживающим в Дасе, прибыло много всадников из теке Ахала. Из Даса они (все) отправились к покойному хану и просили дать им одного надежного военачальника, с тем, чтобы они могли биться с йомутскими мятежниками и доказать свою преданность и усердие. Покойный (Кутлуг Мурад) хан, наделив их своей царской |514б| милостью, в субботу 2-го дня месяца сафара (14 октября 1855 г.) присоединил к ним Шах Мурад-инака и, выдав ему из казны много денег для награждения отличившихся богатырей, отправил в Дас. Да будет известно, что еще до этого события покойным ханом было послано оповещение (племенам) теке, сарыков и салыров, живущих в Ахале, Теджене и Мерве о неповиновении и мятеже йомутского народа и были затребованы нукеры. Согласно (ханскому) приказанию, по истечении трех-четырех месяцев, от упомянутых племен стали, отряд за отрядом, прибывать войска, которые, по распоряжению хана, отправлялись в Дас и грабили имущество йомутов.
Высокопоставленный серхенг Абд-ур-Рахман и Карлы-юзбаши, которые во время возвращения покойного Абдулла-хана из-под Серахса, по его приказанию, отправились в качестве послов — один в Герат, а другой в Меймене, в воскресенье 3-го дня месяца сафара (15 октября 1855 г.) вернулись обратно ко двору, В это время некоторые мятежные предводители чоудоров, а также джемшид Мехди Кули-бек и Хавз Мухаммед-векиль, имрели, вместе со старшинами своих племен, явились к хану и открыто выразили ему свою покорность. Покойный хан, в знак своего царского внимания, одел их в златотканные одежды и пожаловал им большие денежные награды, с тем, чтобы успокоить их встревоженные сердца и укрепить доверие. (После этого) он отправил их по местам.
Однако, когда эти неблагодарные мятежники вернулись к себе, они забыли оказанные им благодеяния и, предавшись различного рода смутам и мятежам, стали грабить имущество населения. (В это время) (один) богатый хорезмский караван закончил в России свои торговые дела, зашел по пути в Куня Ургенч и оттуда, погрузившись на лодки, отправился водой по направлению к Хиве. Когда караван стал приближаться к (берегам) канала Лаузан, на него напали мятежники-чоудоры и все его добро захватили в свои руки. (Кроме [554] того) они ежедневно совершали набеги и грабили жителей окрестных поселений. Племя имрели также совершало нападения на окрестности крепости Ильялы, день ото дня все увеличивая смуту. Джемшиды, которые основательно укрепились на южной стороне Куба-тага, в свою очередь, заявляя на словах о своей покорности, на деле стали протягивать руки насилия на имущество (покорного Хиве) населения (стихи).
|515а| В это время Багы-бек-беглербеги, который вместе с победоносным войском находился в крепости Клыч Нияз-бая, согласно (ханскому) приказанию, отправился с находящимся при нем войском в Ташауз и остановился в лагере Рахман Берды-бия.
В местности Дас собралось бесчисленное множество сарыков и теке, которые ежедневно группами и отрядами совершали набеги на скопище йомутов и многих из них вырезали, а их скот, вышедший на пастбище, забирали в добычу. По этой причине йомутские мятежники очутились в крайне стесненном положении. Наконец, все их малые и большие со всех сторон собрались и, посоветовавшись между собою, решили всем скопом напасть на теке и до конца их уничтожить. После того как они приняли это решение, вся их конница привела свое военное снаряжение в готовность, затем к ним присоединились чоудоры и другие туркменские мятежники, и они все вместе, захватив с собой еще артиллерию, в четверг 21-го дня месяца сафара (2 ноября 1855 г.) с важным высокомерием прибыли в Дас. Здесь вблизи укреплений теке они развьючили свое имущество и палатки и расположили войско. После этого вся их конница приступила к атаке укреплений теке. Пустив в ход артиллерию и сабли, они прогнали и заперли в окопах вышедших им навстречу всадников теке. Близок был момент, когда йомуты были готовы навалиться на укрепления и нанести (теке) полное поражение. (Однако) теке поняли, что если они еще проявят немного вялости, то все их имущество — дома, дети и жены станут добычей и пленниками врага. После этого все они, пренебрегая опасностью, вышли из укрепления до (последнего) юноши и девицы, взяли в руки копья и с безграничной отвагой бросились на йомутов.
Йомутские богатыри также в свою очередь вступили с ними в бой, давши полный простор своим саблям (стихи).
|515б| Йомуты, чоудоры, имрели и прочие туркменские племена, защищая свою честь, некоторое время сражались, а затем, не выдержав удара смелых богатырей (теке), бросили свою артиллерию и обозы и все остальное имущество и, как комариный рой, бросились в бегство. Бойцы теке преследовали их до самого их становища и, пустив в ход свои сабли и пики, многих из них зарубили, а затем вернулись к своим укреплениям. Все имущество, палатки, оружие, лошади и пушки туркменских мятежников они (теке) захватили в добычу. В ознаменование этой великой победы они отрубили около двухсот неприятельских голов и доставили их сановникам его величества, за что удостоились больших денежных наград и неограниченных царских милостей. [555]
В понедельник 8-го дня (раби I) (13 ноября 1855 г.) покойный хан |516а| приказал Кутлуг Мурад-бию, принадлежащему к роду конграт и еще до этого события со всей семьей и приближенными прибывшему в Хиву, отправиться вместе с Вейс Нияз-бием в Ташауз и оттуда вместе с (находившимся) там Рахман Берды-бием и вверенными ему аральскими и кара-калпакскими войсками отправиться в Куня Ургенч, и там развернуть операции против туркменских мятежников. Согласно (ханскому) приказанию, они взяли из Ташауза Рахим Берды-бия и выступили в путь. Достигнув Ходжа-эли, они услышали, что каракалпакские бии восстали. Остановившись поэтому в крепости Ходжа-эли, они старались узнать сущность событий, связанных с поступками этих невежд. 54
Высокопоставленные Сейид Назар-бий, Абдулла-инак, Махмуд Нияз-ясаулбаши, |516б| Мухаммед Эмин-юзбаши и некоторые другие юзбаши, вместе с войском из Гурлена, в течение некоторого времени занимались защитой Ханабадской крепости, которую уже в течение долгого времени ожесточенно осаждали йомутские мятежники, обстреливая ее из пушек и производя атаки. Они (йомуты) залили окрестности водой, которая преградила все пути, вследствие чего осада крайне затянулась. Провизии и корма для лошадей оставалось в крепости недостаточно. По этой причине все военачальники, сговорившись между собой, оставили в крепости Мухаммед Эмина-юзбаши и (мирное) население, а сами со своими войсками отправились к теке в Дас. Согласно (ханскому) приказанию, Махмуд Нияз-ясаулбаши отправился на защиту крепости Ильялы, остальные же отправились из Даса в (Хиву) и в понедельник 17-го дня месяца раби I (27 ноября 1855 г.) прибыли туда и были осчастливлены царскими милостями. Тогда же из Даса прибыл Якши Мурад-даруга, занятый там некоторыми государственными делами, и (также) был награжден ханом.
В пятницу 14-го дня упомянутого месяца (24 ноября 1855 г.), согласно (ханскому) приказанию, высокопоставленный мулла Ибрагим-диванбеги с войсками, снятыми из Питняка, Хазараспа и Беш-арыка, прибыл в Ташауз и присоединился к лагерю Багы-бека-беглербеги. После этого, согласно (ханскому) приказанию, Багы-бек-беглербеги, мулла Ибрахим-диванбеги и остальные вельможи и войско из Ташауза отправились в крепость Ильялы с тем, чтобы отражать набеги йомутов, имрели и остальных туркмен, если они появятся в окрестности. Хаким Нияз-аталык и Худай-берген-бий, находившиеся при войске, согласно высочайшему указу, вернулись в (Хиву) и остались при дворе.
Ходжа, Мухаммед-ишан, который являлся духовным руководителем и наставником всех туркмен, а в особенности йомутов и чоудоров, будучи |517а| человеком благочестивым и преданным шариату, отговаривал туркмен от совершения беспорядков, мятежей и смуты. Он предостерегал их от дурных [556] последствий неблагодарности, порицал их недостойные поступки и делал им добрые наставления. Он поступал с ними даже жестоко, перестав ходить на их похороны и запретив это делать другим. Мятежники, огорченные такого рода отношением к ним со стороны ишана, явились к нему с покаянием и заявили (ему следующее): “Если вы пойдете в качестве заступника за нас к хану и попросите у него прощения за все совершенные нами преступления и проступки, мы с полной искренностью явимся ко двору и выразим свою покорность и повиновение и выслужим прощение”. Упомянутый ишан, исполняя их просьбу, явился к его величеству. Выразив знаки своей почтительности и преданности (хану), ишан поставил вопрос о мире и просил прощения за йомутских мятежников. Покойный (Кутлуг Мурад) хан оказал ему почет, достойный звания ишана, исполнил его просьбу, даровав прощение всем туркменским мятежникам. Для успокоения жестокосердных мятежников хан присоединил к ходже Мухаммед-ишану Омар-ишана, Ибадулла-ишана, Саат-ишана и Мухаммед Керим-ишана и во вторник 2-го дня месяца раби II (12 декабря 1855 г.) отправил к мятежникам с тем, чтобы они своими убедительными наставлениями могли направить их па путь покорности и повиновения.
|518а| В субботу 25-го дня упомянутого месяца раби II (4 января 1856 г.) некоторые старейшины йомутов и имрели явились к хану на аудиенцию. Подробности данного события таковы. Как упомянуто было выше, покойный хан отправил (к йомутам) Омар-ишана, Ибадулла-ишана, Саат-ишана и Мухаммед Керим-ишана вместе с прибывшим от йомутов, в качестве их посла, ходжа Ахмед-ишаном. 55 Упомянутые ишаны, согласно (ханскому) приказанию, отправились в путь. Когда они достигли крепости Ильялы, к ним, по приказанию (хана), присоединился находившийся в этой крепости Ибрахим-диванбеги. Затем все они вместе отправились к йомутам. Угрожая йомутам гневом аллаха и его пророка, они наставляли их на истинный путь, призывая их к покорности аллаху и (его) пророку. Однако это не подействовало на грубые сердца злосчастных мятежников. Лишь некоторые племена, еще до этого тяготевшие к Хиве, отнеслись к словам (ишанов) сочувственно, их предводители, знатные люди в составе многих лиц и в сопровождении упомянутых ишанов отправились (в Хиву) и в указанный день (в субботу), 25-го числа упомянутого месяца (раби II) (4 января 1856 г.), прибыли (к хану). Удостоившись ханской аудиенции, они горько покаялись в своих преступлениях и просили прощения. Покойный (хан), простив их преступления и оказывая им свою царскую милость и внимание, каждого из них наградил драгоценными одеждами и деньгами. Благодаря благосклонному вниманию его величества, они (туркмены) также получили разрешение переселиться на свои места. Весьма обрадованные оказанной им ханской милостью (туркмены) оставили некоторое число своих лучших всадников для службы при дворе, а сами вместе с Мухаммед Керим-ишаном, которого они выпросили (у хана), отправились обратно [557] с тем, чтобы забрать всех своих и переселиться сюда (в Хорезм). Они (обещали) наставить на путь покорности и повиновения остальных мятежников и привести их для “целования праха у подножия высочайшего престола”. |518б| Тогда же покойный хан помирил старейшин йомутов с теке. Оставив группу лучших теке и сарыков, (хан) остальным разрешил отправиться обратно.
[Дальше рассказывается об измене и мятеже Мехди-кули-бека джемшидского, который еще во времена царствования хана Алла-кули был переселен из Хорасана в Хорезм и пользовался покровительством всех правивших в Хиве ханов.]
Этот неблагодарный (Мехди-кули-бек), забыв всякую признательность за благодеяния, оказанные ему со стороны великого государства (Хивы), поднял знамя мятежа и вместе с находящимися при его стоянке мятежниками из племен йомутов, имрели и чоудоров в четверг 3-го дня месяца джумади I (11 января 1856 г.) направился на крепость Клыч Нияз-бая. Ничего не подозревая, население крепости беззаботно занималось куплей-продажей на своем базаре. Ворвавшись внезапно со всех сторон с шумом и криками в крепость, мятежники захватили ее. Все, что находилось в крепости—провизия, кони, оружие, зерно и остальное имущество они захватили в добычу, а всех ее правителей и старейшин со всеми их домами и домочадцами отправили в свою крепость. Затем, оставив несколько своих людей в этой крепости для управления ею, они всем скопищем направились на (город) Кытай. Завладев таким же образом Кытаем и его населением, они двинулись на крепость Мангыт, где угрозами и запугиваниями, переходящими всякие границы, они взяли несколько человек в заложники. В пятницу 4-го дня упомянутого месяца (джумади) (12 января 1856 г.) весть об этом тревожном событии дошла до покойного хана, который в тот же день отправил высокопоставленного Махмуд Нияза-ясаулбаши с отрядом из находящихся |519а| при дворе узбеков, йомутов и чоудоров для противодействия этим неблагодарным мятежникам. Упомянутый ясаулбаши, согласно (ханскому) приказанию, в тот же день, во время вечерней молитвы, отправился против мятежников и в ночь на воскресенье вступил в крепость Клыч Нияз-бая. Людей, поставленных Мехди-кули-беком для охраны крепости, он захватил и посадил под стражу.
Узнав об этом, Мехди-кули-бек в ночь на понедельник со всей своей конницей и пешими напал на крепость и с боя овладел ею. Махмуд Нияз-ясаулбанш получил рану и спасся бегством вместе с несколькими всадниками. Мехди-кули-бек многих жителей крепости убил, остальных разграбил и переселил, а крепость разрушил.
Покойный хан, услышав об этом событии, во вторник 8-го дня месяца джумади I (16 января 1856 г.) отправил Шах Мурад-инака с отрядом войск для охраны Ташаузской крепости, а Якуб-мехрема и Алла Берды-аталыка с группой войск из сарыков и теке в крепость Гурлен. В это время теке, проживающие в Дасе, опасаясь йомутов, со всем своим имуществом, женами и детьми отправились в Ахал. [558]
Рахман Берды-бий и Вейс Нияз-бай, которые, согласно приказанию (хана), с некоторого времени находились в крепости Ходжа-эли, в пятницу 11-го дня упомянутого месяца (джумади I) (19 января 1856 г.) вернулись обратно (в Хиву). Причиной их возвращения являлось то, что Зарлык-хан, приблизительно, с тысячью всадниками из каракалпакских мятежников прибыл к йомутам, с тем, чтобы в союзе с ними поднять волнения и беспорядки в разных частях богохранимого государства (Хивы). С другой стороны, джемшидские мятежники также, подняв знамя непокорности и упрямства, стали грабить население, принося ему много несчастий. По этой причине страх Рахим Берды-бия увеличился, и он стал собираться покинуть крепость Ходжа-эли и вернуться в Хиву. Правитель Ходжа-эли, Муртаза-бий и другие вельможи и старейшины всячески препятствовали его неуместному поступку, однако он не послушался. В конце концов, оставив Ходжа-эли, он (Рахим Берды), в сопровождении Вейс Нияз-бая и находящегося при нем войска, спешно отправился по северному берегу реки. Перейдя через переправу у Гурлена, он прибыл в (Хиву) и рассказал о своем неблагоразумном поступке, за который покойный хан его упрекнул. Увидев, что Зарлык-хан несилен, йомуты напали на его войско и все его имущество и оружие разграбили. Большинство кара-калпаков как конных, так и пеших обратилось в бегство и разбрелось. Зарлык-хан вместе с несколькими мятежниками бежал и, явившись к предводителю йомутских мятежников, Ата Мурад-хану, просил убежища. Через несколько дней Ата Мурад-хан отправил их к кара-калпакам.
Выше было упомянуто, что Мухаммед Керим-ишан вместе с группой покорных (Хиве) йомутов был отправлен к продолжающим упорствовать мятежникам для направления их на истинный путь и для приведения их в покорность хану. Он прибыл туда и стал призывать их к покорности |519б| и повиновению. Однако каждый из них (мятежников) уклонялся под разными предлогами, и лишь одно племя вступило на путь преданности и вместе. с ишаном в середине упомянутого месяца (джумади I — в конце января 1856 г.) прибыло в (Хиву), удостоившись здесь ханского приема. Через два дня покойный хан опять отправил Мухаммед Керим-ишана вместе с прибывшими старшинами йомутов к мятежникам с тем, чтобы направить и остальных старейшин на путь согласия и склонить их явиться ко двору и заключить мир.

О предательском заговоре Мухаммед Нияз-бия 56 и йомутских мятежников, вступлении в город (Хиву), убийстве Кутлуг Мурад-хана и о последовавшем затем поражении (Мухаммед Нияз-бия) и йомутов

Во время тягостных событий, закончившихся гибелью покойного Абдулла-хана, Мухаммед Нияз-бий попал в плен к йомутскому отделению [559] (тирэ) салх. Находясь в течение пяти с половиной месяцев среди этих мятежников, он поддался их подстрекательствам и лживым словам. И вот мятежники из этих злодейских племен, а в особенности коварное племя салх, желая поднять в стране смуту и волнения, стали каждый день собираться |529а| у Мухаммед Нияз-бия и подстрекать его. Они втайне говорили ему: “Как бы для того, чтобы заключить мир (с ханом) мы все вместе с тобой войдем в г. Хиву и всем скопищем введем тебя в ханский дворец, а ты в то время, когда будешь обниматься (с ханом), 57 убей его и садись на его трон. Если кто-либо проявит непокорность и неповиновение, мы, как преданные слуги, отрубим им головы и все хорезмское государство заставим подчиниться тебе, (тем более), что в г. Хиве ни один человек не обладает такой силой и могуществом, чтобы мог сопротивляться нашей смелости и храбрости” (стихи).
Соблазнительные слова мятежников вызвали алчность у Мухаммед Нияз-бия, у него явилось сильное желание надеть корону на свою голову и сесть на престол. В конце концов, он согласился с мятежниками и, сделавшись таким образом их единомышленником и соучастником, обязался совершить это мерзкое деяние. Когда туркменские мятежники нашли, что он (Мухаммед Нияз-бий) послушен их желаниям, они весьма обрадовались. Когда Мухаммед Керим-ишан в последний раз явился для мирных переговоров, все (йомуты), кроме Ата Мурад-хана, Билима и некоторых других упрямцев, из далеких и близких мест явились отовсюду к ишану и, скрывая в душе вражду и лицемерие, выразили наружно свою искренность и общее желание к установлению мира. (После этого) все, кто имел какие-либо средства передвижения и даже пешие, под предлогом установления мира и получения от покойного (ныне) хана подарков, во главе с Мухаммед Нияз-бием и Мухаммед Керим-ишаном, всем скопищем с шумом и беспредельной надменностью отправились в Хиву (стихи).
Покойный хан, в силу свойственного ему великодушия и соблюдая обязательства родственных отношений, отправил Эльтузер-инака с отрядом войск для встречи Мухаммед Нияз-бия. В воскресенье 4-го дня месяца джумади II (11 февраля 1856 г.) Мухаммед Нияз-бий в сопровождении лицемеров прибыл и остановился в своем дворце, расположенном на границе Рафенека, к северу от города Хивы. Некоторые из йомутских мятежников въехали в город (Хиву) и остановились у своих знакомых, а некоторые остановились в упомянутом кенте (Рафанек) вместе с Мухаммед Нияз-бием. Эту ночь Мухаммед Нияз-бий провел в отдыхе в своем замке, вместе с мятежниками. В ту же ночь к упомянутому беку (Мухаммед Нияз-бию) как бы для встречи явились его братья Сейид Назар-бек и Абд-ур-Рахман-бек, которые еще раньше были посвящены в тайну мятежников [560] и являлись соучастниками мятежа. Устроив тайное совещание, они вместе с невежественными добровольцами (фидаи) йомутов давали усиленные советы на счет убийства хана и подтверждали, что если он это убийство совершит, то легко овладеет страной и никто ему сопротивляться не будет. Злосчастный (Мухаммед Нияз-бий), который еще раньше согласился на это гнусное дело, не устоял перед их подстрекательствами и окончательно решил привести в исполнение свой замысел и стал усердно готовиться. По невежеству своему (Мухаммед Нияз-бий) дал туркменским мятежникам обещание, что если с их помощью ему улыбнется счастье, то он разрешит им в течение трех дней грабить город и даже даст им власть во всех делах. От этих слов у мятежников разгорелось корыстолюбие, и они дали обещание и клятву, что доведут до конца это гнусное дело. После этого Сейид Назар-бек и Абд-ур-Рахман-бек вернулись в город и, сидя у себя дома, ожидали событий (стихи).
Наутро, в понедельник 5-го дня упомянутого месяца, т. е. джумади II (вторник 12 февраля 1856 г.), все представители, старшины, беки и знатные (люди) туркменских племен, вместе со своими слугами и подчиненными, выехали прежде Мухаммед Нияз-бия из своих лагерей, всей массой вступили в город и удостоились здесь ханской аудиенции. Покойный хан назначил им благосклонно общий прием, расспрашивал об их положении и оказал |520б| им свою царскую милость и ласку, вознаградив каждого из них золотом |521б| и серебром. Старейшины туркмен, довольные ласками и подарками его величества, вышли из приемной и расположились на площади арка, при ханском дворе, где вельможи и государственные чиновники, во главе с великим везиром Мухаммед Якуб-мехтером, стали вести с ними переговоры о мире. В это время Мухаммед Нияз-бий, вместе с приближенными и туркменскими невеждами, “имея за поясом нож мести и вражды”, выехал из своего дворца и, вступив всем скопищем (в ханский дворец), вошел в приемную. Покойный хан учтиво поднялся со своего места и милостиво раскрыл свои объятия, чтобы обнять (вошедшего). В этот момент этот жестокосердный глупец и невежда (Мухаммед Нияз-бий) убил падишаха своей саблей. Заслужив своим преступлением вечную гибель, (убийца) стал отверженным обоих миров (стихи).
Случайно, во время этой великой катастрофы около хана никого не было, кроме Якуб-бека, сына Фазиль-бека, муллы Ибрахима-диванбеги и одного-двух слуг (хадым). Мятежники их также убили. Затем Мухаммед Нияз-бий сразу же сел на трон, а злоумышленники (туркмены) принесли ему свою верноподданическую присягу. Народ и вельможи, находясь вне (дворца), ничего не знали об этом ужасающем событии. Когда об этом узнали йомуты, их охватил ужас, и все их векили и бакши всем скопом поспешно вышли из арка и обратились в бегство. Великий везир Мухаммед Якуб-мехтер сейчас же послал к воротам людей и заставил (их) прокричать, чтобы каждый, кто увидит йомута, убивал его, а имущество его брал себе. (Люди), преданные (хану), закрыли ворота арка и, взяв сабли, стали убивать [561] мятежников. Мухаммед Нияз-бий вместе со своими приверженцами-йомутами (фидаи), в количестве около сорока человек, закрылся в коридоре (дехлиз) приемной хана и, защищаясь своими саблями и ружьями, около трех с половиной часов никого близко не подпускал. Когда жители и ремесленники города услышали призыв (убивать йомутов), то все они выбежали |521б| из своих домов и со всех сторон на конях и пешими, с саблями и палками в руках, бросились на наполнивших все улицы и базары туркменских мятежников и стали их избивать. Привратники города, закрыв все ворота, из гнева и мести также стали убивать мятежников (стихи).
В один момент от ударов храбрых жителей города пало столько туркмен, в особенности мятежников, что из их тел образовались холмы. Все улицы, кварталы и базары до того были наполнены их трупами, что нельзя было пройти, а от потоков крови, жители в течение недели не могли видеться друг с другом. Из отрубленных голов (мятежников) в нескольких местах возвели высокие минареты (стихи).
Все наемные слуги 58 и обмыватели мертвых (гуссал) через все (городские) |522а| ворота стали вывозить на многочисленных арбах трупы и лишь через неделю могли очистить некоторые улицы и открыть путь для прохожих. В этой страшной катастрофе, в возмездие за пролитую кровь (хана), было убито около пяти тысяч мятежников и около тысячи человек их попало в плен, в оковы.
Во время этого события некоторые из мятежников, спасаясь от ударов жителей города, бросали своих лошадей, оружие, одежду и кое-как взобравшись на городскую стену, прыгали с нее. По этой причине многие из них разбивались на смерть. Те, которые спаслись от опасности и бежали, обращались в скитальцев. Сейид Назар-бек, являвшийся тайным соучастником этого ужасного преступления, также нашел благоразумным бежать. Во время волнений он вместе со своими сыном Абд-ур-Рахим-беком выехал из своего дома и, взяв себе в помощники группу йомутов, отправился к западным воротам города. Привратники и стража, охранявшая ворота, не будучи в состоянии оказать им сопротивление, бежали, благодаря чему Сейид Назар-бек со своим сыном и с йомутскими мятежниками выехал через эти ворота и бежал.
Одно из чудесных событий, происшедших в это время, состоит в следующем: когда жители города выступили на истребление йомутов и других туркменских мятежников, оружием их были палки и дубины. Мятежники же имели под собой быстрых коней, за плечами заряженные ружья и в руках острые сабли. Несмотря на все это, десять человек городских жителей обращали |522б| в бегство сотню мятежников, а затем преследовали их и, догнав, убивали ударом палки. (Таким образом) мятежники, хотя и имели в своих руках пики и сабли, все же бежали перед пешими городскими жителями, так как от ужаса и страха их руки засохли и застыли в воздухе и были [562] не в состоянии нанести удара ни саблей, ни пикой. Пешие (жители) со всех сторон стремились на мятежников, чтобы убивать их. Около пяти тысяч (мятежников) отправили “в дом возмездия”.
Йомуты, которые спаслись от этой опасности бегством, вследствие охватившего их страха, потеряли свой разум и на расстоянии двух остановок не могли вложить в ножны находившихся в их руках (обнаженных) сабель. У некоторых (мятежников) с трудом могли вынуть из сжатых рук рукоятку сабли.

Комментарии
________________________________________

36. Речь идет об укреплении, устроенном Тенгри Берды-беком (см. выше).
37. Заглавие сокращено.
38. Махмуд Нияз-ясаулбаши, узбек, упоминается также при описании позднейших событий в царствование Сейид-Мухаммед-хана. Махмуд Нияз-ясаулбаши возглавлял карательную экспедицию против восставшего каракалпакского бия из рода конграт Эр Назара, против туркмен, участвовал в походе в Чинбай и был назначен в 1859 г. правителем кара-калпаков в крепость Чинбай. См. перевод П. П. Иванова в Сб. матер. по истории кара-калпаков, стр. 137 и сл
39. С этим событием совпал также приезд посланника гератского правителя, по приглашению которого в Герат было послано много верблюдов для доставки (войску) зерна. Дальше рассказываются отдельные подробности и указываются причины приезда посланника.
40. В тексте, по-видимому, ошибочно “восьмого”.
41. Далее рассказывается о прибытии посла правителя Меймене и о подробностях пребывания мир Мухаммед-хана в Бадгисе среди племен хезаре и джемшидов, и о том, как он вместе со своим младшим братом, Абдулла-ханом-беглербеги, покорил племя хезаре.
42. Ср. рассказ иранского историка об этом же событии.
43. Дальше рассказывается о прибытии из Коканда послов и взятии русскими войсками крепости Ак-мечеть.
44. В тексте, по-видимому, ошибочно “девятого”.
45. Мухммед Назар-юзбаши, сердар чоудоров, начальник отряда чоудоров, участвовал в походах против каракалпаков в 1827 г. “Риязу-д-Довле”, л. 83а.
46. Дальше говорится о том, что еще до прибытия сюда хивинского хана его ожидал здесь с большими подарками представитель правителя Герата Сейид Мухаммед-хана.
47. Дальше говорится о прибытии к хану посла правителя Кандагара, Дост Мухаммед-хана.
48. По-видимому “отступное”.
49. Дальше рассказывается о возвращении ханского посла из Герата и о приезде Абдуллы-беглербеги.
50. Хан, как известно, был обезглавлен. Некоторые подробности см. Н. И. Веселовский, цит.соч., стр. 336—337, также рассказы иранских историков (стр.264).
51. Бывшие в Хиве русские военнопленные отмечают, что “иногда хан осужденных за преступления расстреливает пушками, привязав преступника к дулу орудия; при этом стреляют войлочными пыжами”. См. М. И. Иванин. Хива и река Аму-дарья. СПб., 1873, стр. 58.
52. В следующей главе (лл. 510а— 510б) рассказывается о заговоре против Абдулла-хана. Заговорщики привлекают на свою сторону некоторых лиц “неизвестного происхождения”, а также рабов (тогмэ), одаривая их деньгами. Были посланы также письма к йомутам и другим племенам с приглашением выступить против Абдулла-хана. Однако заговор был раскрыт накануне выступления, заговорщики были схвачены и казнены.
Далее автор сообщает, что в связи с наступившими тревожными событиями (имеется в виду новое, закончившееся удачей покушение на Абдулла-хана, восстание туркмен, кара-калпаков и других племен и пр.) составление хроники было прервано. К продолжению своего труда автор приступил лишь после того, как хивинский престол занял Сейид Мухаммед-хан (1856 г.) (л. 511а).
53. События, связанные с гибелью Мухаммед Эмин-хана и убийством Абдулла-хана и, в дальнейшем, Кутлуг Мурад-хана, подробно описанные здесь, нашли чрезвычайно слабое отражение в существующей исторической литературе. Сведения об этих событиях, приведенные проф. Н. И. Веселовским в его “Очерке историко-географических сведений о Хивинском ханстве от древних времен до настоящего времени”, СПб., 1877, стр. 336—341, крайне скудны, так как автор “Очерка” не пользовался нашими хрониками, почему его труд оказался явно неполным уже в момент появления. Между тем события эти должны привлечь внимание и историка туркменского народа. Ср. В. В. Бартольд. Очерк истории туркменского народа, стр. 67.
54. Далее речь идет о восстании кара-калпаков во главе с Эр Назар-бием, о выборе ими своего хана Зарлык-торе, из казахов, и пр., о чем подробнее см. Матер. по ист. кара-калпаков, изд. Акад. Наук СССР, Л., 1935, стр. 135—143.
55. Выше этот ишан назван Мухаммедом.
56. Мухаммед Нияз-бий, двоюродный брат Сейид Мухаммед-хана (1856—1865 г.), сын эмира Мухаммед Назар-инака (“Рияз-уд-Довле”, л. 83а), действовавшего при Алла-кули-хане, и, между прочим, возглавлявшего соединенные хивинско-туркменские отряды при подавлении восстания 1827—1828 гг. (каракалпакского правителя Айдост-бия) (“Рияз-уд-Довле”, л. 78а — 87б).
57. Речь идет об обычной манере приветствия.
58. В тексте стоит “муздвар”.