Предлагаемый научный труд, написанный в легкой и доступной форме, впервые открывает перед читателями панораму истории тюркских племен и народов, зарождения, возвышения и заката династии Сельджуков, которая в XI веке создала могущественную империю. Земли ее простирались от предгорий Тянь-Шаня на востоке до побережья Красного моря на западе, от северо-восточного побережья Каспийского моря на севере до Индийского океана на юге. Одна из ветвей династии образовала государство Сельджуков в Малой Азии (1075–1318 гг.), от которого ведут свою историю Османская империя и ее преемница — современная Турецкая Республика.

Исследование построено на редких средневековых источниках, иллюстрировано картами, а также старинными гравюрами ряда городов, находившихся под властью Сельджуков. Книга рассчитана на широкий крут читателей, интересующихся историей Востока.

В. М. Запорожец
СЕЛЬДЖУКИ

Оглавление:

Введение
Глава I. Обзор источников и литературы
§ 1. Источники по огузам и другим тюркским племенам VI—X вв.
§ 2. Источники по Великим Сельджукам
§ 3. Источники по Сельджукам Малой Азии
Глава II. Огузы и другие тюркские племена в VI—X вв.
§ 1. Первые сведения о тюрках
§ 2. Огузы и другие тюркские племена в составе Восточного тюркского каганата
§ 3. Огузы и другие тюркские племена и народы с середины VIII по середину IX вв.
§ 4. Тюркские племена и народы в X в.
Глава III. Изменения в военно-политической обстановке в Средней Азии и на Ближнем Востоке в XI—XII вв. Образование и экспансия государства Великих Сельджуков
§ 1. Формирование военно-политической обстановки в Средней Азии, на Ближнем и Среднем Востоке в конце X — начале XI вв. Расстановка основных военно-политических сил
§ 2. Образование государства Великих Сельджуков
Глава IV. Империя Великих Сельджуков
§ 1. Укрепление могущества государства Великих Сельджуков при султане Альп Арслане (1063-1072)
§ 2. Империя Великих Сельджуков в период правления султана Меликшаха (1072—1092) Апогей могущества и предпосылки упадка
§ 3. Военная организация государства Великих Сельджуков
Глава V. Распад империи Великих Сельджуков
§ 1. Внутриполитическая обстановка в государстве Великих Сельджуков в 1092-1118 гг.
§ 2. Особенности внутри — и внешнеполитического положения империи Великих Сельджуков при султане Санджаре (1118—1157)
§ 3. Распад и исчезновение империи Великих Сельджуков
Глава VI. Изменение этно-религиозной ситуации в Малой Азии в XII—XIII вв. Образование исламского государства тюрок-сельджуков на территории Византии
§ 1. Массовая миграция огузов на территорию Византийской империи в конце XI — начале XII вв. Образование и становление тюркского сельджукского государства
§ 2. Продолжение массовой миграции огузов на территорию Малой Азии во второй половине XII в. Обострение отношений между государством Сельджуков и Византией
§ 3. Тюркское сельджукское государство в Малой Азии в период наивысшего могущества
§ 4. Административно-территориальная, социально-экономическая структура и военная организация государства Сельджуков в Малой Азии
Глава VII. Распад тюркского государства Сельджуков в Малой Азии
§ 1. Внутриполитическая обстановка в государстве Сельджуков в Малой Азии в период правления султана Гияседдина Кейхусрева II
§ 2. Вторжение монгольских войск в Малую Азию. Поражение Сельджуков при Кёседаге. Превращение государства Сельджуков в вассала монгольских ханов.
§3. Развитие военно-политической и социально-экономической ситуации в Малой Азии после исчезновения государства Сельджуков и ухода монголов
Список использованных источников и литературы

Введение

Настоящее исследование посвящено изучению предыстории Османского государства, а значит и современной Турции. Известно, что предшественниками современных турок были турки-османы, точнее, тюркоязычная (главным образом) часть населения Османской империи, после распада которой в начале XX в. и появилась Турецкая Республика. Современная Турция располагается на полуострове Малая Азия (97 процентов территории). В давние времена эти земли были владениями Византии, также как и те 3 процента территории Турции, которые находятся в Европе. На протяжении шести веков (с начала XIV по начало XX вв.) Малая Азия (или Анатолия) входила в состав Османской империи, коренным (титульным) народом которой были тюрки [или, как принято говорить на русском языке, турки (турки-османы)]. Отличительной особенностью этого государства являлось то, что в нем никогда не менялась правящая династия. С момента образования в конце XIII в. в северо-западной части Малой Азии тюрком Османом маленького княжества (бейлика) и до распада Османской империи на государственном престоле находились потомки того Османа, которого арабский путешественник XIV в. Ибн Батута называл Османджик (маленький Осман).

Из сказанного, однако, не следует, что Малую Азию у Византии отобрали Османы. Подлинными завоевателями Малой Азии были Сельджуки, которые пришли сюда в XI в. и создали государство Сельджуков в Малой Азии (1075—1318 гг.). Османам оставалось лишь взять давно обреченный Константинополь, что они и сделали в 1453 г. Коренным населением сельджукского государства в Малой Азии были огузы, так что именно они стали предками тюркского населения Османской империи, а значит и современной Турецкой Республики. Отличительной особенностью тюркского сельджукского государства в Малой Азии было то, что на протяжении всей его истории им правила одна династия — потомки тюрка (огуза), которого звали Сельджук, и который появился на свет в X в.

Изучение истории сельджукского государства, его социально-политического, экономического и военного устройства представляет чрезвычайный интерес, так как показывает, что многим, если не всем, чем могли «гордиться» турки-османы, по крайне мере, в течение т. н. «классического периода» их истории (1300—1600 гг.), они были обязаны своим предшественникам-сельджукам. Политическое устройство государства, включая структуру государственного аппарата, функциональное предназначение его отдельных подразделений и сановников, административно-территориальное деление территории, развитое ремесленное производство и сельское хозяйство, и даже государственный язык, которым долго оставался персидский, — все это было заимствованно у сельджуков. Отдельно следует остановиться на военной организации. Как у сельджуков, так и у османов армия состояла из двух основных частей. Большую ее часть образовывали владельцы земельных наделов, которые выделялись государством за службу в армии. Владельцам наделов, размеры которых были разными, разрешалось собирать и оставлять себе налоги с местного населения. взимен обладатель надела был обязан вооружить, экипировать, посадить на коней и обучить воинов-кавалеристов, точное количество которых определялось размерами доходов, которые приносил надел. Если земли было мало, то в поход по приказу султана должен был идти сам землевладелец. (Владелец надела в любом случае шел в поход — либо во главе отряда, либо сам.) Таким образом, государство освободило себя от необходимости тратить деньги на создание и подготовку кавалерии, которая как у сельджуков, так и у османов называлась сипахи (кавалерия сипахи). Такая система комплектования войска у сельджуков называлась «икта».

Меньшую часть армии составляли профессиональные войска (кавалерия и пехота). За свою службу воины-профессионалы получали жалование. Подразделения профессиональной армии дислоцировались в столице и непосредственной близости от нее. Воины профессиональной армии считались рабами султана. У сельджуков они именовались гулямами, у османов — янычарами.

С помощью организованной таким образом армии сельджуки завоевали Малую Азию, где им противостояли войска Византийской империи. В период существования в Малой Азии государства Сельджуков началась эпоха крестовых походов. Именно тюрки-сельджуки, а не арабы нанесли европейским рыцарям, и, в том числе, тяжелой рыцарской кавалерии, настолько тяжелые поражения, что после второго крестового похода крестоносцы отказались от мысли воевать с мусульманами-сельджуками, отобравшими земли у христианской Византии, и шли в Иерусалим, главным образом, морским путем. Потери, которые понесли от сельджукской армии войска крестоносцев, были действительно колоссальными и невосполнимыми. Так, во время второго крестового похода войска крестоносцев состояли из двух армий — немецкой, которой командовал император Конрад III и французской во главе с королем Людовиком VII. Общая численность европейских войск превышала 1 млн человек. Эти войска были практически полностью уничтожены в 1147— 1148 гг. сельджукским султаном Месудом 1(1116—1155 гг.), армия которого в численном отношении многократно уступала крестоносцам.

Мы считаем, что именно созданная Сельджуками Малой Азии военная организация, которая была скопирована Османами, обеспечила последним их победы на протяжении нескольких веков и позволила расширить границы Османского государства далеко за пределы полуострова Малая Азия.

Созданию сельджукского государства в Малой Азии и особенно проникновению сюда больших масс кочевых огузов в значительной степени способствовало существование на Ближнем и Среднем Востоке в XI—XII вв. империи т. н. Великих Сельджуков. Собственно великими были три первых султана империи: внук Сельджука Тугрул, правнук Альп-Арслан и праправнук Меликшах. Великими их называли по следующим причинам. Первый из них — Тугрул, являясь всего-навсего предводителем небольшого войска, никому, кроме него, не подчиненного и существовавшего вне политических рамок какого-либо государства, сумел в течение 5 лет разгромить армию государства Газневидов (одного из наиболее могущественных в регионе) и отобрать у них (Газневидов) Хорасан, где и провзяласил в 1040 г. создание независимого сельджукского государства. В последующие годы Тугрул завоевал обширные территории за пределами Хорасана, в частности, Ирак. Заставил Багдадского халифа передать светскую власть в Аббасидском халифате в его руки и стал наиболее могущественным правителем своего времени на Ближнем и Среднем Востоке. В 1057 г. халиф Каим эль Биемриллах присвоил Тугрулу титул «Царя Востока и Запада».

Альп-Арслан еще более расширил пределы сельджукской империи, вплотную приблизил ее границы к византийским владениям в Малой Азии. Одержал ряд блестящих военных побед. Особенно большое значение имела победа, одержанная Альп-Арсланом над императором Византии Романом Диогеном в 1071 г. при Малазгирте. В результате этой победы военная организация Византии была настолько ослаблена, что в течение длительного времени не могла выполнять свои функции и, в частности, обеспечивать охрану государственных границ. В результате в Малую Азию с востока хлынули потоки огузов, огромное количество которых скопилось в приграничных с Византией районах.

При третьем «великом» сельджукском султане — Меликшахе были осуществлены новые завоевания, и завершилось формирование государства. Надо отметить, что система комплектования армии «икта» была впервые введена при Меликшахе. Собственно при нем была создана та военная организация, которую затем повторили в государстве Сельджуков в Малой Азии. (Профессиональное войско, состоящее из гулямов, существовало и раньше — с конца периода правления султана Тугрула).

Здесь необходимо сделать одно принципиально важное замечание. Государство Сельджуков в Малой Азии не было порождением или продолжением империи Великих Сельджуков. Кульминацией в продвижении Великих Сельджуков в направлении Малой Азии была победа при Малазгирте (Восточная Анатолия).

Государство Сельджуков в Малой Азии было создано независимо и даже вопреки желанию Великих Сельджуков. Общим для двух государств было только то, что ими правили потомки одного человека — Сельджука. Но основателем государства в Малой Азии был представитель «опальной» ветви рода Сельджука — Сулейман сын Куталмыша. Когда государство со столицей в Никее (Изнике) было создано, признано Византией, а халиф присвоил Сулейману титул султана, Меликшах послал в Малую Азию войска, чтобы покорить это государство. Сулейману удалось отстоять свою независимость.

Главным различием между двумя сельджукскими государствами был этнический состав населения. В империи Великих Сельджуков подданными султанов были народы покоренных государств, главным образом, персы и арабы. Огузы, из среды которых вышел род Сельджуков, были лишними в этой империи. Сразу после создания сельджукского государства в Хорасане началась массовая миграция сюда огузов из районов своего прежнего обитания — земель между восточным побережьем Каспийского моря и средним течением реки Сырдарья. Поток мигрантов увеличивался по мере расширения границ империи. Однако отношение Сельджуков к своим соплеменникам было негативным. Речь шла о сотнях тысяч, если не о миллионах огузов. Им просто не было места ни на персидских, ни на арабских территориях империи. Поэтому власти стремились держать огузов в периферийных районах (империи), в частности, на границах с Византией.

Малая Азия, включая ее наиболее плодородные земли, также была покорена вместе с проживавшим здесь населением — греками и армянами. Однако политика государства Сельджуков в Малой Азии по отношению к соплеменникам огузам была иной. Территория государства была изначально предназначена для заселения огузами. К концу XII — началу XIII вв. абсолютное большинство населения Малой Азии составляли тюрки-огузы. Таким образом, становится очевидной взаимосвязь между всеми названными государствами: империей Великих Сельджуков, государством сельджуков в Малой Азии, Османской империей и современной Турцией.

Политические изменения, происходившие в XI—XIV вв. на территории Ближнего и Среднего Востока и проявившиеся в виде крушения одних государств (Газневидов, Караханидов, Саманидов, Буидов, Арабского халифата, Византии) и появления других (империи Великих Сельджуков, государства Сельджуков в Малой Азии и зарождения Османской империи были следствием другого не менее масштабного процесса — массовой миграции тюркских народов. (Если говорить точнее, появление названных выше государств было лишь политическим оформлением, политической оболочкой мощного процесса миграции.) Эта волна миграции была отголоском того движения тюркских племен и народов, которое началось в VI в. на территории современной Монголии, Алтая, когда тюрки захватили огромные пространства от Тихого океана на востоке до Каспийского моря на западе и от Алтая и Байкала на севере до границ Китая на юге. На этом пространстве в VI—VIII вв. существовало первое государство тюрок — т. н. тюркский каганат. После крушения тюркского каганата, а также пришедших на смену ему уйгурского и киргизского каганатов тюркские племена в течение долгого времени не имели сильного централизованного государства. Общей тенденцией цдя них было движение на запад (юго-запад и северо-запад). Часть огузов, печенегов и кыпчаков (половцев) ушла вначале в южно-российские степи, а затем на Балканы, в Византию.

Другая часть огузов ушла в Среднюю Азию и образовала т. н. огузский ябгулук. Примерно в этот же район пришла часть кыпчаков, которые стали соседями огузов с севера. На территорию Средней Азии ушли племена ягма, которым, предположительно, было создано государство Караханидов (927—1212 гг.).

Перечисление тюркских племен и новые регионы их обитания можно было бы продолжить. Но значительно более важным для нашего исследования является констатация того факта, что среди них не было племени (народности), которое именовалось бы собственно тюрками. С другой стороны, большой интерес взявает то обстоятельство, что название «огузы» применительно к населению государства Сельджуков в Малой Азии со временем перестало употребляться, а на его место пришло название «тюрки» [причем сами огузы приняли новое (может быть) для них название].

Однако здесь нам совершенно необходимо на время прервать рассуждения о движении тюркских племен на запад и дать некоторые пояснения, главным образом, лингвистического характера.
В современной востоковедческой науке тюрками принято считать представителей племен и народов, говорящих или говоривших на одном из тюркских языков. Языков, называющихся тюркскими, достаточно много. Вместе они образуют тюркскую группу (в соответствии с одной из классификаций — юго-западную) в составе Алтайской языковой семьи. Группа состоит из ряда подгрупп или ветвей (существует несколько вариантов классификации тюркских языков, но применительно к нашему исследованию расхождения между ними не носят принципиально важного характера). Итак, в группу тюркских языков входят следующие подгруппы и языки: огузская (турецкий, тюркменский, азербайджанский, гагаузский и некоторые другие живые, а также мертвые: половецкий, печенегский и другие); кыпчакская (казахский, ногайский, каракалпакский, киргизский, татарский, башкирский, кумыкский и другие); карлукская (новоуйгурский, узбекский и некоторые другие); уйгурская (тувинский, хакасский, якутский, шорский и другие живые, а также мертвый древнеуйгурский); булгарская (чувашский и мертвые булгарский и хазарский)1.

Данная классификация тюркских языков (как и все другие) составлена на основе предполагаемого генетического родства говорящих и говоривших на них племен и народов. Все эти народы являются тюркскими, а отдельные их представители (люди) — тюрками. У каждого тюркского народа (народности), кроме того, имеется собственное наименование, или самоназвание (татары, тюркмены, узбеки, казахи, уйгуры и т. д.). Следовательно, термин «тюрк» применительно к народам, говорящим на тюркских языках, используется в широком смысле слова.

взбикает вопрос, существовал ли в древние времена народ, народность или племя, который называется (назывался) тюрками и в широком, и в узком смысле слова. Применительно к современности ответ прост. Это турки2, составляющие большинство населения Турецкой Республики. Но были ли в древние времена тюрки, которых бы можно было так называть в узком смысле слова? Был ли народ или племя, именовавшееся огузами? Если существовали оба народа, то почему один из них исчез, а другой остался и принял на себя чужое название? Как соотносились между собой в этническом плане древние тюрки и древние огузы? К сожалению, сведения, которыми сегодня располагает наука, не позволяют точно ответить на эти вопросы.

Цель настоящего исследования заключается в том, чтобы попытаться в какой-то степени восполнить пробел, существующий в отечественном востоковедении в отношении предыстории Османской империи и современной Турции. Сформулированная цель поставила перед нами необходимость решить следующие задачи:

— обобщить информацию об огузах и других тюркских племенах и народностях, существовавших в VI—X вв. Сформулировать на этой основе (на уровне гипотезы) соотношение между понятиями «тюрки» и «огузы»;

— дать анализ военно-политической обстановки в Мавераннахре и Хорасане в XI—XII вв. Сформулировать предпосылки выхода на политическую сцену клана Сельджуков. Изложить историю взбикновения государства Сельджуков в Хорасане;

— дать краткое изложение политической истории Империи Великих Сельджуков в период ее расцвета;

— проанализировать причины крушения империи Великих Сельджуков. Дать краткое изложение ее политической истории на этом этапе;

— проанализировать и описать состояние военной организации государства Великих Сельджуков в период его наивысшего могущества;

— проанализировать изменения в этно-религиозной ситуации в Малой Азии в конце XI — начале XII вв. Сформулировать на этой основе предпосылки взбикновения исламского государства тюрок-сельджуков на территории Византии.

— описать наиболее важные этапы в развитии государства Сельджуков в Малой Азии;

— проанализировать и описать социально-экономическую, административно-территориальную структуру и военную организацию государства Сельджуков в Малой Азии в период его наивысшего могущества;

— проанализировать и описать состояние постсельджукской Малой Азии на этническом, политическом и военном уровнях;

— проанализировать и сформулировать военно-политические и этнические предпосылки образования Османского государства;

— дать обзор источников и литературы, использованных при проведении настоящего исследования.

1См. Вендина Т.Н. Введение в языкознание. Учебное пособие. М., 2005. С. 379—388. Реформатский А.А. Введение в языковедение. Изд. пятое. М., 2008, С. 425—428.
2Сами турки называют себя тюрками (türk, мн. число — türkler). Вольное обращение с терминами «турок» и «тюрок» издавна свойственно русскому языку в целом и русскому востоковедению, в частности. После распада Османской империи использование термина «турок» стало носить обоснованный характер. Образовалось новое государство — Турция. Ее население в русском языке было бы неестественно называть иначе, как турками. После образования Турецкой Республики в советской востоковедческой науке появилось самостоятельное направление — туркология, то есть, наука, которая занимается изучением собственно Турции. Эта наука стала составной частью тюркологии — науки занимающейся изучением общих проблем всех тюркских народов, такое положение сохраняется и в современном российском востоковедении.

§ 1. Источники по огузам и другим тюркским племенам VI—X вв.

Круг источников по истории тюрок в VI—X вв. чрезвычайно ограничен, что создает большие сложности для исследователя. Одним из основных источников являются китайские династийные летописи в переводе русских и европейских ученых. С древних времен китайцам приходилось отражать набеги кочевников, проникавших на территорию Китая с севера и подвергавших разорению его земли. Государство древних тюрок — Тюркский каганат зародился на территории современной Монголии и изначально граничил с Китаем. Китайское государство на протяжении нескольких веков имело тесные политические, военные и торговые отношения с тюрками. Поэтому в истории династии Вэй (396—581 гг.) и особенно в историях китайских императорских династий Суй (598—618 гг.) и Тан (618—907 гг.) содержатся подробные и важные для настоящего исследования сведения. Эти сведения мы почерпнули, главным образом, из переводов выдающегося русского ученого китаиста Н.Я. Бичурина, известного также под монашеским именем отца Иакинфа. Его труд под названием «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена» был опубликован в 1851 г. и с тех пор его ценность и значение для исследователей не устаревают. Н.Я. Бичурин родился в 1777 г. в Казанской губернии в семье дьяка. В 1799 г. он блестяще окончил Казанскую семинарию. В 1802 г. Бичурин принял монашество и был назначен ректором духовной семинарии в Иркутске и архимандритом иркутского Вознесенского монастыря. В 1806 г. Синод назначил Н.Я. Бичурина начальником русской духовной миссии в Китае и архимандритом Сретенского монастыря в Пекине. С этого момента началась его научная биография. В Китае Бичурин находился до 1821 г. За это время он изучил китайский язык, составил словарь китайского языка, написал почти все основные труды, впоследствии изданные в России. В 1826 г. указом Николая I Н.Я. Бичурин был назначен в Азиатский департамент министерства иностранных дел. Из Китая Бичурин вывез огромное количество ценнейших китайских книг (караван из 15 верблюдов, масса книг составляла около 400 пудов3). Переводом и обработкой этих книг он занимался всю оставшуюся жизнь. (Н.Я. Бичурин умер в 1853 г.). Благодаря своей широкой эрудиции и научным заслугам, Н.Я. Бичурин был известным человеком своего времени. Его работу о калмыках, в частности, использовал А.С. Пушкин при написании «Истории Пугачева». Бичурин был ученым с мировым именем. В 1831 г. он был избран членом Азиатского общества в Париже. Париж в то время был одним из старейших и крупнейших центров китаеведения. Среди европейских ученых первым, кто перевел китайские летописи и опубликовал сведения о древних тюрках, был французский ученый Ж. Дегинь4. Однако в значительной степени это были не переводы, а пересказы китайских источников, что значительно снижает ценность труда для исследователей. В 1826 г. был опубликован труд Ю. Клапрота, посвященный китайским известиям о гуннах и тюрках5. Клапрот так же, как и Дегинь, дал в своем труде пересказы китайских источников или переводы других ученых. В 1864 г. известный французский синолог С. Жюльен опубликовал ряд переводов, охватывавших историю тюрок с 545 по 931 гг.6 Однако, его переводы основывались на китайских источниках более позднего периода (XIV—XVTII вв.).

Ценность труда Бичурина заключается в том, что он, намного опередив европейских и отечественных ученых, сумел дать адекватный, сохраняющий все особенности текста, в том числе стилистические, перевод огромного пласта китайских источников. Для нашего исследования ценность труда Бичурина, наряду с тем, что было отмечено выше, состоит в переводе китайских летописей, содержащих историю древнетюркского каганата (Отделение VI. Тупо и Западный Дом Тугю, а также Отделение VII. Повествование о Доме Хойху, в котором излагается история уйгурского каганата). Наряду с собственно переводом текстов летописей Бичурин снабдил свой труд комментариями, которые также основываются на китайских источниках, в частности, на сводной истории Тунцзян-Ганму (XII в.).

Мы не приводим здесь критические замечания, которые в разное время высказывались отечественными и зарубежными учеными в адрес «Собрания сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена», так как считаем, что они не уменьшают сколько-нибудь существенно значение и ценность этого труда и не сопоставимы с его достоинствами применительно к нашему исследованию.

Кроме труда Бичурина, мы также использовали переводы китайских текстов о племенах, входивших в состав древнетюркского каганата, опубликованные известным советским синологом профессором Н.В. Кюнером.7 Кюнер дает, кроме того, некоторые уточнения отдельных фрагментов переводов Бичурина, приводит параллельный перевод текстов из других китайских источников, не использованных самим Бичуриным. Однако работа Н.В. Кюнера не сопоставима с переводами Бичурина по значимости для нашего исследования. Сам Н.В. Кюнер в предисловии к своей работе пишет, что она «была задумана в значительной мере как дополнение и уточнение замечательного труда Иакинфа Бичурина «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена», а именно в тех частях его, где Иакинф Бичурин касается народов Амура и Сибири»8.

Следует отметить, что при всей ценности китайских династических летописей для изучения истории древних тюрок, существует ряд обстоятельств, в силу которых без использования других источников мы испытывали бы серьезные трудности в получении объективной и адекватной информации по интересующему нас кругу вопросов. Основным из этих обстоятельств является сложность в передаче названий племен и народов, а также географических названий на фонетическом уровне.

Что касается названий племен и народов, имевших непосредственный контакт с Китаем в VI—X вв., то китайские летописцы пытались передать их настолько точно, насколько это позволяли фонетические особенности китайского языка. При этом следует принимать во внимание, что в произношении китайских иероглифов на протяжении веков произошли существенные изменения. По современному состоянию китайской фонетики вообще нельзя определить, как читались те или иные слова когда-то9. Первоначальное звучание имени или названия оказалось возможным выяснить, только установив произношение соответствующих иероглифов в древние века. (Бичурин в своем труде отмечал разницу в произношении старых и современных иероглифов.)

Тем не менее, сходство с реальными названиями племен и народов остается весьма относительным. Например: Тугю — тюрки, хойху — уйгуры, гэлолу — карлуки, цзюеши — кыпчаки, пасими — басмилы и т. д. Иногда китайцы давали тому или иному народу название, которое не имело ничего общего с тем, как именовал себя сам народ.

Практически нет сходства в произношении географических названий: Ханьхай — пустыня Гоби (у Бичурина Ханхай — Байкал), Кем — Енисей, Царын — Сырдарья, Вынанша, так же Лэйцжой — Аральское море, Циньхай — Каспийское море и т. д.

Что касается имен тюркских каганов и других представителей знати, то, к сожалению, необходимо констатировать, что большую их часть мы знаем только в китайском произношении. Если говорить точнее, то, согласно китайским летописям, тюркские правители, за исключением нескольких, носили китайские имена. Не существует источников, которые могли бы опровергнуть это.

Другим фактором, искажающим объективную информацию о древних тюрках, и их государстве в китайских источниках, является имперский подход к описываемым событиям, высокомерное отношение ко всем кочевым племенам и, в том числе, к тюркам.

Древние тюрки в китайских летописях — низкий и подлый народ, победы, одержанные ими над регулярными китайскими войсками, — почти всегда случайны, численность войск тюрок всегда преувеличивалась, а численность китайских войск — преуменьшалась и т. п.

Другой группой письменных источников являются сочинения византийских историков. Однако по объему содержащейся в них информации о древних тюрках они несопоставимы с китайскими летописями. Вместе с тем, византийские источники дают нам информацию о тюркском каганате совершенно иного плана и характеризуют его, как государство, игравшее в описываемый период важную роль, как в политике, так и в торговле. В частности, в использованном нами труде Менандра Византийца (Протектора)10, начинающего свое повествование с 558 г., описываются меры, предпринимавшиеся древнетюркским каганатом для развития торговли шелком, война, взбикшая на почве нежелания шаха Ирана разрешить согдийским купцам (подданным кагана) свободную торговлю шелком в Иране, а также транзит торговых караванов через его территорию, нападение тюркского каганата на Византию и т. д.

Сведения об отношениях Византийской империи с тюркским каганатом мы находим также у Феофана Византийца11 и Прокопия Кесарийского12. Однако два последних автора по объему сведений о тюрках значительно уступают Менандру Протектору.

Наиболее важным источником по истории древних тюрок являются древнетюркские рунические надписи на могильных памятниках, авторами которых были сами древние тюрки. Руническими эти надписи уже давно называют условно, в качестве своеобразной дани их первооткрывателям — шведским офицерам, находившимся в Сибири в качестве пленных после Полтавской битвы, в частности, Ф.И. Сталленбергу (1676—1747). Сталленберг, живший в Сибири в 1713—1722 гг., усмотрел сходство в неизвестных доселе надписях со скандинавскими и германскими рунами. Количество найденных в Сибири, главным образом, в районе верхнего Енисея, памятников со временем все более увеличивалось. Русские и европейские ученые посвятили им несколько статей, но расшифровать надписи не удавалось.

Наконец, в 1889 г. русский археолог Н.М. Ядринцев обнаружил в Северной Монголии в районе реки Орхон в урочище Кошо-Цайдам остатки довольно хорошо сохранившихся мемориальных сооружений. На поверхностях обелисков (стел) были нанесены надписи, сделанные на том же языке, что и на открытых 200 лет назад енисейских памятниках. Объем текстов орхонских памятников существенно превышал все, что было найдено ранее. Кроме того, помимо рунических надписей, на обелисках имелись надписи, сделанные на китайском языке. Китайские тексты, в частности, сообщали, что мемориальные комплексы были сооружены в честь правителя древнетюркского государства Бильге-кагана и его брата Кюль-тегина. Кроме того, с помощью китайских текстов стало возможным определить время сооружения памятников — 730-е годы н. э. После этого открытия была выдвинута гипотеза, что рунические надписи были сделаны на одном из древнетюркских языков. Но дешифровать их по-прежнему не удавалось.

В 1890 г. в район Орхона была направлена экспедиция, организованная Финно-Угорским Обществом. Надписи были сфотографированы и в 1892 г. опубликованы в Гелсингфорсе. В 1891 г. Императорская Академия наук направила в Северную Монголию экспедицию во главе с В.В. Радловым. Экспедиция детально обследовала районы мемориальных комплексов. В ходе обследования были найдены новые памятники. Результаты деятельности экспедиции были опубликованы Раддовым в трех томах в 1829—1896 гг. В 1897 г. В.В. Радлов совместно с П.М. Мелиоранским издали обобщающий труд по орхонским памятникам13.

Наиболее интересные в архитектурном и ценные в научном отношении памятники были сооружены в честь Бильге-кагана и Кюль-тегина. Лучше сохранился мемориал и памятник Кюль-тегину. Они были расположены на площади около 2000 м2, обнесенной стеной, сделанной из сырцового кирпича. С внешней стороны площадки был вырыт ров глубиной до 2 м и шириной (в верхней части) около 6 м. На территории мемориала был сооружен храм (10,25 х 10,25). Стены были оштукатурены и покрыты снаружи узорами, сделанными красной краской, и украшены лепными масками драконов14. В центре храма находилось святилище. В святилище были обнаружены две сидящие фигуры — изваяния Кюль-тегина и его жены. Голова изваяния Кюль-тегина была отломана, но лежала рядом с основной частью фигуры и находилась в хорошем состоянии. Западнее храма, точнее, того, что от него осталось, стоит огромная каменная глыба кубической формы с круглым углублением в верхней части. Радлов высказал предположение, что это — жертвенник. На территории комплекса был найден обелиск (стела) и огромное мраморное изваяние черепахи. Черепаха служила постаментом для обелиска, который крепился с помощью шипа в спине черепахи. Высота обелиска в честь Кюль-тегина составляла 3 м 15 см, ширина — 1 м 74 см, толщина — 72 см. Колонна Бильге-кагана была несколько выше — 3 м 45 см15. Верхние части обеих колонн высечены в виде пятиугольных щитов, украшенных изображениями китайских драконов, знаками тамги (печати) кагана, а с другой стороны покрытых китайскими и орхонскими надписями. Три стороны поверхности каждой из колонн заняты орхонскими (руническими) письменами, четвертая — китайской надписью.

Сам факт создания памятников Кюль-тегину и Бильге-кагану был известен из китайской летописи династии Тан, однако не было известно, что они сохранились. Кюль-тегин умер в 731 г. в возрасте 47 лет. Его брат Бильге-каган обратился к китайскому императору с просьбой прислать мастеров и художников для строительства храма и создания скульптур и обелиска. Император Сюаньцзун исполнил просьбу. Он «отправил полководца Чжан Цюйи и сановника Лю Сяна с эдиктом за государственной печатью для выражения соболезнования и принесения жертвы. Император повелел иссечь слова [эпитафии] на каменной плите и предписал также взявигнуть храм и статую, а на четырех стенах храма (на их внутренней поверхности. — В.З.) изобразить виды сражений [Кюль-тегина]. (Кроме того), было указано шести известнейшим художникам отправиться [к тюркам]; они написали картины так живо и естественно, что (тюрки) единодушно решили, что подобного еще не бывало в их царстве»16. Что касается скульптуры Кюль-тегина, то, по мнению Кляшторного, «голова Кюль-тегина в тиаре из пяти щитков с рельефным изображением распластавшего крылья орла — лучшее портретное изображение, когда-либо найденное в Центральной Азии»17.

Автором тюркского текста на памятнике Кюль-тегину был сам Бильге-каган. Более того, по мнению В.В. Радлова Бильге-каган тушью нанес письмена на камень. Китайский мастер лишь вырезал их, подражая почерку кагана18.

Бильге-каган умер в ноябре 734 г. В сооружении посвященного ему мемориала также принимали участие китайские мастера и художники. По всей вероятности, текст на памятнике был написан при жизни Бильге-кагана и, скорее всего, также им самим. Повествование в тексте ведется от первого лица, т. е., от Бильге-кагана. Известно, однако, что на каждом памятнике указано имя автора текста — Йолуг-тегин. Так, на памятнике Бильге-кагану написано: «Надпись Бильге-кагана я, Йолуг-тегин, написал»19. На памятнике Кюль-тегину: «Столько надписей написавший я, родственник Кюль-тегина, Йолуг-тегин, это написал. Двадцать дней просидев (за работой), на этот камень, на эту стелу (это) все я, Йолуг-тегин, написал»20. Очевидно, однако, что не стоит переоценивать самостоятельность политического мышления Йолуг-тегина. Не подлежит сомнению, что автором всех ключевых положений текста был Бильге-каган. Вероятно также, что Йолуг-тегин выполнял лишь «техническую» работупо нанесению на камень знаков («двадцать дней просидев за работой»), которые затем были высечены китайскими мастерами.

Заслуга в расшифровке енисейско-орхонского письма принадлежит выдающемуся датскому ученому В. Томсену21. В ноябре 1893 г. ему удалось установить фонетическое значение почти всех письмен. 15 декабря Томсен доложил о своем открытии датской Академии Наук В том же месяце Томсен изложил полученные им результаты прочтения письмен академику В.В. Радлову. В январе 1894 г. В.В. Радлов представил в Российскую Академию наук, со ссылкой на открытие Томсена, свой опыт перевода древнетюркских надписей22. (Радлову принадлежит первый перевод текста памятника в честь Кюль-тегина, завершенный им 19 января 1894 г.)

В 1897 г. Е.Н. Клеменц нашла на берегу реки Толы (правый приток р. Орхон) памятник Тоньюкуку, советнику трех каганов. Памятник Тоньюкуку, также как и памятник Кюль-тегину и Бильге-кагану, представляет собой мемориальный комплекс, хотя и более скромный. Площадка выложена сырцовым кирпичем. На ней расположены храм, квадратный саркофаг, восемь высеченных из камня человеческих фигур и две каменных стелы высотой 1м 70см и 1м б0 см, расположенные в нескольких метрах от храма. На стелах высечены надписи, автором которых был сам Тоньюкук. Первый перевод этих надписей был сделан B. В. Радловым.

Перечисленные выше памятники (памятники Северной Монголии) содержат крупнейшие и наиболее информативные из всех известных к настоящему времени древнетюркских рунических текстов. Главным образом эти тексты были использованы нами (в сочетании с другими источниками) при написании материала о древних тюрках. Мы пользовались переводом текстов на русский язык В.В. Радлова, П.М. Мелиоранского, C.Е. Малова, а также на турецкий язык Х.Н. Оркуна23.

Значение древнетюркских памя тников для нашего исследования трудно переоценить. Это был след, который после себя на своем языке оставили сами древние тюрки. Только после обнаружения и дешифровки этих памятников стало возможным считать достоверным и доказанным факт существования древних тюрок и их государства. Если гунны не оставили своих письменных памятников, то все, что пишут о них китайские летописи и, в частности, что гунны были предками тюрок, может быть вполне вероятным, но не более того. Ряд ученых, например, французский профессор Пеллио, склонны считать гуннов монголами. Но и монголы средних веков, также как абсолютное большинство других кочевых народов, не оставили после себя письменных памятников. Что касается монгольских памятников, то самые древние из них относятся к XIII в.

Письменные памятники древних тюрок являются не только доказательством их (тюрок) существования. В них, точнее, в текстах на памятниках Кюль-тегину, Бильге-кагану и Тоньюкуку, говорится об образовании каганата, о его первом правителе Бумыне (в китайской летописи его имя передается как Тумынь), о пятидесятилетием китайском иге. В надписях подробно рассказывается об истории т. н. второго Восточнотюркского каганата, о том, как было восстановлено господство тюркских каганов в Монголии в 680 г., о борьбе, которую вел каганат с внешними врагами, а также о той практически непрерывной борьбе, которая происходила внутри древнетюркского государства.

Причем, о внутренней борьбе в надписях говорится значительно больше, чем о внешней.
Надписи дают нам реальные имена древнетюркских правителей, их титулы, а также названия входивших в состав каганата тюркских племен (и ряда не входивших в него тюркских и иных племен и народов). Но самым главным для нас является то обстоятельство, что в надписях впервые говорится о существовании народа, который называется огузами. Более того, содержание надписей позволяет предположить (но не доказывает), что огузы и тюрки были одним народом.

В нашем исследовании были также использованы опубликованные результаты археологических изысканий, проведенных советскими учеными на Алтае. Они свидетельствуют о том, что в V—VI вв. здесь было развито кузнечное дело и, в частности, производство оружия и защитных доспехов. Только обладая хорошо вооруженной армией, тупо китайских летописей могли в исторически чрезвычайно короткие сроки стать грозной военной силой и сделать столь обширные территориальные приобретения. Мы допускаем, что именно на Алтае было произведено оружие для армии Бумына. Причем, производить оружие могли, предположительно, сами тупо. Из китайских летописей известно, что в течение длительного времени тупо добывали железо для жуань-жуаней24, подданными которых они являлись до середины VI в.

Нами был использован фундаментальный труд С.В. Киселева «Древняя история Южной Сибири»25. В этом труде, в частности, содержатся ценные сведения о материальной культуре Алтая, основанные на результатах археологических раскопок. С.В. Киселев лично обследовал шурфы, в которых в небольших объемах сыродутным способом производилось т. н. кричное железо. По оценкам специалистов, кричное железо V в. по своим качествам превосходило доменное железо26. С.В. Киселев описал образцы производившегося из высококачественного кричного железа оружия и снабдил свои описания рисунками.

Основным источником об огузах и других тюркских племенах более позднего периода (IX—X вв.) для нас явился труд «Границы мира» («Hudûd al-‘Âlam»), написанный в 982—983 гг. на персидском языке. Автор сочинения неизвестен. Труд вошел в историографию как «рукопись Туманского». Он был обнаружен Бухаре в 1892 г. Известен только один экземпляр рукописи. Нами использован английский перевод рукописи, сделанный В. Минорским27. Минорский снабдил свой перевод многочисленными комментариями, которые облегчают чтение текста, написанного в начале X в.

Ценность публикации В. Минорского повышается также тем обстоятельством, что он критически подходит к переводимому материалу, полемизирует с автором, дополняет его, довольно часто приводит выдержки из труда Гардизи «Украшение известий» («Зайн ал ахбар»), написанного на персидском языке примерно в 1050 г., а также цитаты из энциклопедии арабского историка Масуди «Золотые луга» («Мурудж аз-захаб), написанного, примерно, в середине X в. (Два этих труда для нас были недоступны.)

Автор «Худуд аль-Алам», посвящает описанию тюркских племен и мест их обитания десять параграфов. Он подразделяет все тюркские племена на две группы: юго-восточные и северо-западные. К первым он относит уйгуров, ягма, киргизов, карлуков, чигилей и тухси, ко вторым — кимеков, огузов, печенегов, кыпчаков. Хронологически большая часть информации о тюркских племенах, содержащейся в «Худуд аль-Алам», относится к IX—X вв.

Уникальные, хотя и очень скудные, сведения об огузах в X в. и их государстве (Огузском ябгулуке) содержатся в воспоминаниях ибн Фадлана, который входил в состав посольства багдадского халифа к волжским болгарам. Известно, что государство волжско-камских болгар (X—XIV вв.) вело торговлю с багдадским халифатом, Византией и другими государствами. Путь посольства проходил через территорию Огузского ябгулука, который оно посетило в 922 г. Существует перевод «Книги» ибн Фадлана на русский язык28. Ахмед ибн Фадлан приводит свои личные наблюдения о повседневной жизни огузов, структуре органов управления государством, отношениях Огузского ябгу-лука с соседними государствами и т. д. «Книгу» Ахмеда ибн Фад-лана упоминает и ссылается на нее автор «Худуд аль-Алам».

Интересные сведения об огузах и других тюркских племенах можно почерпнуть в изданном на персидском языке труде Рашид Эддина «Сборник летописей», к отдельным положениям которого, правда, следует относиться весьма критически. (Мы пользовались переводом труда Рашид Эддина на русский язык29.) Рашид Эддин (1247—1318 гг.) был широкоэрудированным и образованным человеком. Он отлично владел арабским, персидским, монгольским и тюркским языками. Рашид Эддин был министром в государстве Хулагуидов30 и официальным историографом правящей династии. В этом качестве он имел неограниченный доступ к архивам Хулагуидов. Кроме того, Рашид Эддин изучил написанные до него источники, касающиеся истории тюркских и монгольских народов. Сам Рашид Эддин о своей работе над «Сборником летописей», в частности, пишет: «Я собирал без малейшей перемены все, что заключали самые подлинные памятники каждого народа, самые достоверные предания и сведения, которые были доставлены мне ученейшими людьми каждой страны. Я рассмотрел творения историков и генеалогистов. Я определил правописание названия каждого народа и каждого племени. Я расположил свои материалы в систематическом порядке…»31.

«Сборник летописей» Рашид Эддина содержит информацию о тюркских и монгольских племенах. Автор дает свои объяснения причинам, в силу которых каждое из племен получило свое название. Он, кроме того, приводит названия 24 племен, из которых в X—XI вв. состоял народ огузов. Но изложенная автором история об Огуз-хане, его 24 сыновьях и внуках, имена которых якобы стали названиями племен, и, особенно, утверждение, что все турецкие племена происходят из рода Иафета, сына Ноя (библейские персонажи), носят мифический характер.
Одним из немногих, если не единственным источником, целиком посвященным династии и государству Караханидов (927—1212 гг.), является летопись Мюнедцжима-баши (настоящее имя Ахмед-эфенди). Мюнедцжим-баши (1630—1701 гг.) занимал должность главного астролога при дворе османского султана Мехмеда IV. Летопись («Летопись главного астролога») написана на арабском языке. Значение летописи Мюнедджима-баши для настоящего исследования заключается в том, что дает нам сведения о втором (хронологически) тюркском государстве, образовавшемся после краха тюркского, уйгурского и киргизского каганатов. Первым, как известно, было государство огузов — т. н. Огузский ябгулук. Огузский ябгулук прекратил свое существование (распался) в начале XI в.

Мюнедцжим-баши описывает историю династии Караханидов вплоть до последнего ее представителя Осман-хана, казненного хорезмшахом Мухаммедом в 1212 г. Нами использован перевод летописи Мюнедцжим-баши на русский язык, сделанный В.В. Григорьевым и опубликованный в 1874 г. в С.-Петербурге под названием «Караханиды в Мавераннагре»32.

В качестве источника по истории династии государства Саманидов (975—999 гг.) мы использовали труд Мухаммеда Наршахи «История Бухары». Труд был написан в 943 г. на арабском языке и поднесен автором эмиру Бухары (столицы государства Саманидов) Нуху б. Насру. Абу Бакр Мухаммед бин Джафар На-ршахи (899—959 гг.) родился в селении Наршахи в окрестностях Бухары. В своем произведении он подробно описывает дворцы, мечети, базары, крепостные стены и окрестности Бухары. Но наиболее ценным, на наш взяляд, является то, что в труде Наршахи содержится рассказ о происхождении династии Саманидов и основных этапах ее истории. К концу IX в. Саманиды создали крупное государство на территории Средней Азии и Среднего Востока. До середины X в. это государство было главной военно-политической силой в регионе. Государственно-бюрократический аппарат Саманидов, который затем был использован и усовершенствован Газневидами, везир империи Великих Сельджуков Низам ал-Мульк считал образцовым. У Саманидов было хорошо развито сельское хозяйство, ремесленное производство, торговля. Большое внимание уделялось развитию культуры. В Бухаре жили многие выдающиеся люди своей эпохи. Известно, что в библиотеке Саманидов в Бухаре работал знаменитый Авиценна (Ибн Сина).

Труд Наршахи в 1228 г. был переведен на персидский язык Абу Насром Ахмедом б. Мухаммедом ал-Кубави. Кубави, сократив текст Наршахи, продолжил историю династии Саманидов до ее исчезновения и завоевания Бухары Караханидами. В 1892 г. этот вариант труда Наршахи был издан в Париже Шефером. В 1797 г. Н. Лыкошин сделал перевод парижского издания на русский язык. Мы пользовались трудом Наршахи в переводе Лыкошина33.

Кроме источников, при написании материала об огузах и других тюркских племенах в VI—X вв. нами были использованы результаты опубликованных исследований. Их полный перечень приводится в библиографии.

Наибольший интерес для нас представили труды выдающегося русского и советского ученого академика В.В. Бартольда. В своих работах «История турецко-монгольских народов»34, а также в «Двенадцати лекциях по истории турецких народов Средней Азии»35 В.В. Бартольд дал глубокий анализ практически всех аспектов проблемы древнетюркских кочевых народов и тюркского каганата — от лингвистических до социально-политических, Большое внимание В.В. Бартольд уделил этническому составу древнетюркского государства. Он максимально близко подошел к решению вопроса о соотношении и роли тюркского и огузского этнических компонентов древнетюркского общества, а точнее — о соотношении понятий «тюрк» и «огуз». Не имея достаточных фактологических данных, он, в итоге, стал употреблять такие словосочетания, как «турки-огузы», «хан турок-огузов», «западная ветвь огузского народа» (о племенах, населявших западнотюркский каганат. — В.З.) и т. д. Кроме того, В.В. Бартольд последовательно отстаивал ту точку зрения, что уйгуры — это самостоятельный тюркский народ, а не огузы (гузы), как утверждал ряд арабских и персидских источников более позднего периода.

В фундаментальном труде В.В. Бартольда «Туркестан в эпоху монгольского нашествия»36, точнее, во второй его главе, названной Средняя Азия до XII в., содержится великолепный анализ развития военно-политической и этнорелигиозной обстановки в Мавераннахре в IX—XI вв. В.В. Бартольд излагает историю государства Саманидов, приводит сведения о тюркском государстве Караханидов, положивших конец господству Саманидов в Мавераннахре, о государстве Газневидов, уделяет большое внимание сложным отношениям между ними. При этом, правда, В.В. Бартольд практически не затрагивает появление на политической сцене Сельджуков, специально оговариваясь, что не ставит перед собой такой задачи37.

Чрезвычайно полезным для нас явилось исследование английского ориенталиста Гибба «Арабские завоевания в Центральной Азии»38. Труд посвящен утверждению владычества арабов в Мавераннахре и, в частности, действиям легендарного полководца и наместника халифа Кутейбы бин Муслима. Вместе с тем, опираясь на китайские, персидские и арабские источники, Гибб приводит ценные сведения о западнотюркском каганате в последний период его существования, об участии армии тюргешей под командованием кагана Сулу в борьбе с арабскими завоевателями в Средней Азии и в Хорасане.

Мы не можем обойти вниманием работу Льва Гумилева «Древние тюрки», опубликованную в 1967 г. и впоследствии несколько раз переизданную. На нас эта работа произвела неоднозначное впечатление. С одной стороны, это серьезное научное исследование. С другой стороны, ряд положений, сформулированных автором, являются, на наш взяляд, сомнительными, а некоторые — неверными. В самом начале работы Гумилев, не мучаясь вопросом о соотношении тюркского и огузского этнических компонентов в составе каганата, пишет: «Тот народ, история которого описывается в нашей книге, во избежание путаницы мы будем называть тюркютами, как называли их жужани и китайцы в VI в.»39. Далее автор легко решает проблему происхождения народа: «…а народ «тюркютов» взбик в конце V в. вследствие этнического смешения в условиях лесостепного ландшафта (курсив наш. — В.З.), характерного для Алтая и его предгорий. Слияние пришельцев с местным населением (курсив наш. — В.З.) оказалось настолько полным, что через сто лет, к 546 г. они (? — В.З.) представляли ту целостность, которую предстояло называть древнетюркской народностью (курсив наш. — В.З.) или тюркютами»40.

Нельзя согласиться с той трактовкой, которую Л. Гумилев дает термину «огуз». По его мнению, «огуз» имеет значение «община» или союз нескольких малых племен, причем, не важно, каких в этническом отношении. Гумилев пишет: «Отсюда взбикли этнонимы токуз-огуз = 9 огузов (общин) — уйгуры и учогуз = 3 огуза — карлуки»41. То есть, если 9 общин, то это уйгуры, а если 3, то — карлуки! Тему огузов Гумилевзявершает следующим образом: «Впоследствии термин огуз потерял свое значение… и превратился в имя легендарного прародителя тюркменов (курсив наш. — В.З.) — Огуз-хана, введенного в число мусульманских пророков»42. Подобных примеров можно было бы привести больше.

3 Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М., 1950. i i От Института. С. VIII.
4 Deguignes, J. Histoire generale des Huns, des Turks, des Mogols et des autres Tartars occi-dentaux avart et depuıs J.C. jisqu’a presents. Paris, 1756.
5 Klaproth, U. Tableux historiques de l’Asie. Paris, 1826.
6 Julien, St. Documents historiques sur les Tou-kiue (Turcs). Journal Asiatique. 1864. Vol. 3,4.
7 Кюнер Н.В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М., 1961.
8 Там же. С. 7.
9 Кюнер Н.В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. С. 25.
10 Византийские историки. Дексиппъ, Эвнапий, Олимпиодор, Малх, Петр Патриций, Me-нандр, Кандидъ, Нонносъ и Феофан Византиец. Переведенные с греческого Спиридоном Дестунисом. Т. 5. СПб, 1860.
11 Там же.
12 Прокопий Кесарийский. История войн римлян с персами, вандалами и готфами. Перевод с греческого Спиридона Дестуниса, комментарии Гавриила Дестуниса. ЗИФФ. СПб.У, Ч. I, 1876.
13 Радлов В.В., Мепиоранский П.М. Древнетюркские памятники в Кошо-Цайдаме. СПб., 1897.
14 Кляшторный С.Г. Древнетюркские рунические надписи как источник по истории Средней Азии. М., 1964. С. 58.
15 Мепиоранский П.М. Памятник в честь Кюль-тегина. СПб., 1899. С. 3.
16 Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. С. 276—277.
17 Кляшторный С.Г. Древнетюркские рунические надписи как источник по истории Средней Азии. С, 58.
18 Радлов В,В., Мепиоранский П.М. Древнетюркские памятники в Кошо-Цайдаме. С. 10.
19 Малое С.Е. Памятники древнетюркской письменности Монголии и Киргизии. М. —Л., 1959. С. 24.
20 Мепиоранский П.М. Памятник в честь Кюль-тегина. С. 78.
21 См.: Бартольд В.В. Томсен и история Средней Азии. Петроград, 1926.
22 Там же. С. 7.
23 Orhun, H.N. Eski Türk Yazıtları. Cilt I, Cilt II, Cilt III. İstanbul, 1936.
24 Жуань-жуане (жужане) — союз кочевых племен, обитавших в степях Западной Маньчжурии и Монголии в раннем средневековье.
25 Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири. М., 1951.
26 Там же, С. 515.
27 Hudûd al-‘Âlam. The Regions of the World. A Persian geography 372 A.H. — 982 A.D. Translated and explained by V. Minor sky. London, 1937
28 Ковалевский А.П. Книга Ахмеда ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921—922 гг. Харьков, 1956.
29 Рашид-Эддин. Сборник летописей. История монголов. Перевод с персидского И.Н.Бе-резина. СПб., 1858.
30 О династии Хулагуидов и об их государстве см. гл. VII, § 2 настоящего исследования.
31 Рашид-Эддин. Сборник летописей… С. VIII.
32 Караханиды в Мавераннагре по Тарихи Мюнедджим-баши. Пер. и примеч. В.В. Григорьева. СПб.. 1874.
33 Наршахи, Мухаммед. История Бухары. Пер. с перс. Н. Лыкошин. Ташкент, 1897.
34 Бартольд В.В. История турецко-монгольских народов. Ташкент, 1928.
35 Бартольд В.В. Двенадцать лекций по истории турецких народов Средней Азии. Сочинения. Т. V. М., 1968.
36 Бартольд В.В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия. Соч. Т. I. М., 1963.
37 Там же. С. 364.
38 Gıbb, М.А. The Arab Conquests in Central Asia. London, 1923.
39 Гумилев Л.H. Древние тюрки. М., 2004. С. 30.
40 Там же.
41 Там же. С. 69.
42 Там же.

Глава II. Огузы и другие тюркские племена в VI—X вв.

§ 1. Первые сведения о тюрках

В китайских летописях наряду с изложенными в хронологическом порядке сведениями о событиях, происходивших в государстве Тупо (Тюркском каганате. —В.З.) на протяжении всей его истории, также приводятся легенды, повествующие о происхождении тугю (то есть, древних тюрок. — В.З.). Мы считаем уместным вкратце изложить их содержание.

Согласно одной из легенд69, предки родоначальника Тугю, которого звали Ашина, обитали в западных пределах Монголии и составляли один аймак. Этот аймак был полностью уничтожен соседним племенем. В живых остался только десятилетний мальчик, которого спасла волчица. Впоследствии волчица родила от него десять сыновей. Произошло это в огромной пещере в самом центре Алтайских гор, куда, спасаясь от преследователей, ушла волчица.

Одним из сыновей волчицы был Ашина. Сыновья выросли, и каждый из них образовал отдельный род. Ашина выделялся среди братьев умом и силой. Поэтому они признали его своим государем. Через несколько поколений, когда клан Ашина насчитывал сотни семейств, потомок Ашина — некто Асянь-ше вывел своих людей из пещеры, поселился у склонов Центрального Алтая и стал подданным жуань-жуаней. Отдавая дань своему происхождению, Асянь-ше изобразил на своем знамени золотую волчью голову.

Согласно второй легенде70, племя, которое взялавлял Ашина, образовалось путем смешения разных народов. Это племя обитало в Северном Китае. Когда император из Дома Вэй уничтожил правителя северного царства Лян (в 439 г.), Ашина с 500 семейств бежал на север в соседнее государство жуань-жуаней. Немногочисленное племя Ашины поселилось у южных склонов Алтайских гор, где добывало железо для жуань-жуаней. Здесь Ашина дает своему клану название Тугю. Это название, согласно легенде, означало слово «шлем», так как очертания Алтайских гор воспринимались пришедшими в форме шлема.

Согласно третьей легенде71, клан Тугю происходил от «владетельного Дома Со» (А.А. Аристов считает, что владения Со находились на Северном Алтае на реке Бие72.) Старейшину племени (аймака) звали Апанбу. У него было 69 братьев. Из-за глупости Апанбу его клан был полностью уничтожен врагами. В живых остался только один из братьев Ичжини Нушиду, который родился от волчицы. Он обладал сверхъестественными способностями: мог взявать ветры и дожди. У Нушиду было четыре сына. Старшего звали Надулу-ше. Надулу мог производить тепло. Однажды он спас все племя, которое жило в горах, где были холодные ночи. Поэтому племя избрало его своим вождем под именем Тугю. У Надулу-Тугю было десять жен. Сына от младшей жены звали Ашина. После смерти отца браться избрали Ашину, отличавшегося силой и ловкостью, своим государем.

Если исключить фантастические подробности (происхождение от волчицы, сверхъестественные способности отдельных представителей рода), то из легенд можно извлечь сведения, представляющие интерес с исторической точки зрения. Из легенд, в частности, следует, что родиной племени, которое стало называть себя Тугю, является Алтай. Род, основавший племя Тугю, ранее входил в состав другого племени, название которого неизвестно. Представители племени пришли на Алтай во второй четверти V в., спасаясь от уничтожения (из Монголии или Северного Китая). Обосновавшись у южных склонов Алтайских гор, род окреп и здесь принял название, которое китайские летописи передали нам как Тугю.

Обращает на себя внимание то, что во всех легендах фигурирует имя Ашины, который был одним из основателей клана Тугю. Согласно одной из легенд, это Ашина дал своему клану название Тугю. По другой легенде, Тугю было именем главы клана, а Ашина был его сыном. В любом случае можно предположить, что Тугю первоначально было названием клана, а позднее племени или группы племен, взялавляемых этим кланом. Также (тупо) могли называться и просто сторонники клана, то есть, иные кланы и племена, с тех пор, как стали под знамя, на котором красовалась волчья голова.

Мы считаем, что вероятность такой версии велика. Много веков спустя сельджуками называли племена, главным образом, огузские, которые шли за кланом, основанным Сельджуком. Османами на протяжении многих веков называли население государства, которым правила династия, основанная Османом.

Из китайских летописей нам известно (и это уже не легенда), что во второй четверти VI в. народ тугю стал многочисленным и сильным. В 545 г. император западного государства Вэй направил к тугю своего посла — некоего Ань-Нопаньто. Правителем тугю в это время был Тумынь. Именно с Тумыня китайские летописи начинают историю Дома Тугю. «Восточный Дом Тупо, — говорится в летописи, — в продолжение 534 — 745 гг. (то есть, в течение всей своей истории. — В.З.) имел двадцать одного хана»73. В орхонских рунических надписях история тюркского каганата начинается с правителя (кагана), носившего имя Бумын74. Очевидно, что Тумынь и Бумын — одно лицо.

Бумын принял китайского посла, а в 546 г. направил своего посланника к китайскому императору. В 552 г. Бумын разгромил жуань-жуаней, основал на их землях империю (Тюркский каганат) и принял титул ильхана (кагана)75.

У нас не взявает сомнений, что быстрые (исторически) изменения, происшедшие с кланом Тугю, имеют вполне конкретное объяснение. За сто лет несколько человек не могли превратиться в многочисленный народ, создавший империю. Вероятнее всего, клан сформировал вооруженный отряд, небольшое войско, затем подчинил себе окрестные племена, затем увеличил численность войска и т. д.

Тумынь (Бумын), вне всякого сомнения, уже располагал многочисленной хорошо вооруженной и защищенной доспехами конницей, чем и объясняются военные победы и стремительные территориальные завоевания.

Каким образом клан Тугю мог получить оружие? Во-первых, известно, что тугю на Алтае занимались добычей железа, которое в качестве дани поставляли жуань-жуаням. Во-вторых, они со временем могли научиться не только добывать железо, но и производить из него необходимую утварь и оружие. Археологические раскопки, производившиеся на Алтае советскими учеными в первой половине XX в., показывают, что в V—VI вв. алтайские кузнецы производили различные инструменты, и, в первую очередь, необходимые для самого кузнечного дела: молоты, молотки различного размера, пробойники, зубила и т. д., а также ножи, топоры, долото. Кузнецами выделывались металлическая посуда и котлы для приготовления пищи, а также металлические части сбруи, стремена, удила, подпружные пряжки и т.п. Что касается оружия, то известно, что в алтайских кузницах производились мечи с узким клинком, кинжалы с длинным треугольным лезвием, наконечники для копий с длинной втулкой и узким гранены пером, разнообразные наконечники стрел. Как правило, наконечники были черешковыми трехперыми. Часто наконечники стрел снабжались надетыми на черешок костяными шариками с отверстиями. Во время полета такие стрелы издавали пронзительный свист, который мог вызвать панику у неприятеля. Алтайские кузнецы могли выделывать защитное вооружение — шлемы и панцыри76. Таким образом, тугю имели возможность овладеть кузнечным делом и производить оружие самостоятельно. В любом случае при наличии желания, а у клана Тугю оно было, в V—VI вв. на Алтае можно было обеспечить себя и свою дружину оружием.

Бумын-каган умер в 552 г. На престол взошел его сын Коло, принявший имя Исиги-хан. Коло правил всего один год. Его правление было отмечено победой над восставшими жуань-жуанями в сражении при горе Лайшань.

После смерти Коло новым правителем тюркского каганата стал другой сын Бумына — Мугань-хан (553—572 гг.). Китайцы следующим образом описывают внешность, характер и склонности нового кагана: «Он имел необыкновенный вид: лицо его было около фута длиною, и притом чрезывайно красное; глаза, как стеклянные. Он был тверд, жесток, храбр, и много ума имел. Занимался более войной»77.

Мугань стал одним из наиболее выдающихся правителей древнетюркского государства. При нем Тюркский каганат превратился в наиболее могущественную державу в Центральной и Средней Азии. «Он (Мугань. — В.З.) сделался соперником Срединному царству», — говорит китайская хроника78. В 555 г. были окончательно разгромлены и уничтожены жужане (жуан-жуане), покорены кидани (кытаи) и киргизы. В 561 г. Мугань заключил союзный договор с императором Бэй-Чжоу. После этого каган выделил 100-тысячное войско для войны против империи Бей-Ци. Поход окончился неудачно. Тюркские войска, произведя «большое грабительство», отправились в обратный путь. Однако, опасаясь Муганя и согласно союзному договору, империя Бэй-Чжоу продолжала ежегодно выплачивать ему 100 тысяч кусков шелковых тканей79.

На Западе войска тюркского каганата в 565 г. разгромили эфталитов80, которым в это время подчинялась Согдиана81 и Бухара. Одержав победу над эфталитами, тюрки включили в состав каганата Среднюю Азию и, в частности, Согдиану и на северо-западе стали граничить с Ираном.

После этого начался новый этап в истории древнетюркского государства. Оно включилось в систему политических и экономических отношений Византии и Ирана и повело борьбу за контроль над торговыми путями из Китая в Константинополь.

Этот отрезок истории тюркского каганата частично освещен византийскими летописцами. Так, Менандр Протектор пишет, что к концу 560-х годов тюрки достигли «великой степени могущества. Согдиаты, которые перед тем были подданным эфталитов, сделавшись подданными тюрков, просили своего царя (кагана. —В.З.) отправить посольство к персам для исходатайствования им позволения ездить в Иран продавать там шелк»82.

Шелк в ту эпоху производился в Китае и в огромных количествах скупался Византией, которая ценила его на вес золота. Драгоценная ткань использовалась для удовлетворения внутренних потребностей империи. Кроме того, из Византии шелк шел в Европу. Но в Византию он попадал через Северный Иран. Караванный путь шел через Хорасан, Рей и Хамадан. Далее — по территории Малой Азии в Константинополь83.

Мугань положительно отнесся к просьбе своих новых подданных. Кроме интересов согдийских купцов тюркский каган руководствовался также тем, что в его собственной казне скопилось несметное количество шелка, полученного от Китая в качестве дани, или награбленного. Посольство согдийских купцов во главе с Маниахом прибыло в Иран, было принято шахом Ануширваном Хозроем и просило дать разрешение продавать шелк в его стране. Хозрой негативно отнесся к этой просьбе. Он вообще не хотел, чтобы тюрки имели свободный въезд в Иран. Шах купил привезенный купцами шелк, а затем приказал на их глазах сжечь его. Недовольные согдийцы покинули Иран и доложили о происшедшем кагану.

Мугань, желая иметь мирные отношения с Ираном, вскоре отправил новое посольство к шаху. Хозрой, которого его сановники убедили в том, что дружить с тюрками персам не выгодно, потому что «скифское племя коварно и изменчиво», приказал отравить послов, чтобы «тюрки отказались впредь от желания приезжать в его государство»84. Почти все тюркские посланники погибли. Отравив послов, персы распространили слух о том, что причиной смерти была чрезвычайная жара, а «тюрки привыкли жить в стране, часто покрываемой снегами, и не могут жить там, где не бывает морозов»85.

Но от тюркского кагана, которого византийский летописец называет человеком сметливым и проницательным, не скрылась правда. Каган затаил вражду к Хозрою и отказался от дальнейших попыток наладить отношения с шахом. Мугань принял решение направить посольство во враждебное Ирану государство — в Византию. Посольство, которое взялавил согдиец Маннах, прибыло в Константинополь в 568 г.86 Послы просили императора Юстина II заключить с Тюркским каганатом договор о торговых и союзных отношениях и заверили его в готовности тюрок воевать с врагами Византии. В качестве подарков посольство привезло большое количество шелка. Менандр Протектор пишет, что император весьма благосклонно принял посольство и подписал договор с каганатом87.

Для развития дружественных отношений с тюрками император Юстин II отправил свое посольство к кагану. взялавил посольство полководец Зимарх Киликиец. Менандр следующим образом описывает пребывание Зимарха в ставке кагана, находившейся в одной из долин Золотой горы (Алтай). Зимарха доставили к кагану, который находился в шатре, сделанном из шелка. Он сидел на золотом троне. После обмена приветствиями каган и Зимарх обедали и весь тот день «провели в пировании». На другой день Зимарх и члены его посольства были приведены в другой шатер, также обитый шелком. Каган сидел на ложе, которое было сделано из золота. В центре шатра стояли золотые сосуды и кропильницы, а также золотые бочки. «Они опять пировали, — пишет Менандр, — поговорили за попойкой о чем нужно и разошлись»88.

Третья встреча византийских послов произошла в новом помещении, «где были столбы деревянные, покрытые золотом, также и ложе взялоченное, поддерживаемое четырьмя золотыми павлинами. Перед комнатой на большом пространстве в длину были расставлены телеги, на которых было множество серебра, блюда и корзины и многие изображения четвероногих, сделанные из серебра, ничем не уступающие тем, которые делают у нас. В этом состоит роскошь тюркского князя»89.

Во время переговоров с византийскими послами каган принял решение начать войну с Ираном. Он пожелал, чтобы Зимарх со свитой из двадцати человек последовали вместе с ним, а остальные члены посольства ожидали в ставке кагана.

Для шаха война с Тюркским каганатом, союзником которого теперь стала Византия, была крайне нежелательна. Поэтому, когда тюркские войска достигли реки Талас, их встретило персидское посольство. Каган принял послов в присутствии Зимарха, но их мирные предложения отклонил. После этого каган отпустил Зимарха и его спутников. Вместе с ними он направил в Константинополь новое посольство во главе с тарханом Тагма90.

Война не принесла крупных успехов ни одной из сторон. В 571 г. был подписан мирный договор, в соответствии с которым граница между Тюркским каганатом и Ираном проходила по Амударье.

К концу периода правления Муганя его владения простирались, по сведениям китайских летописцев, от Корейского залива на востоке до Западного моря (Аральское море. — В.З.) на западе на 10 тысяч ли. От Песчаной степи на юге до Северного моря (озеро Байкал. — В.З.) на севере на 5 тысяч ли91. Вассалами кагана стали императоры обоих северокитайских государств — Северного Ци и Северного Чжоу.

Примерные границы тюркского каганата в VI — начале VII веках

Мугань умер в 572 г. Новым каганом стал третий сын Бумына Тобо-хан. Тобо держал в страхе и повиновении Китай и воевал с Византией. В 576 г. был захвачен принадлежавший Византии Боспор Киммерийский (Керчь. —В.З.), тюрки вторглись в Крым и на Кавказ. В 581 г. Византии удалось вернуть Боспор и вытеснить тюрок из Крыма. Однако они овладели Северным Кавказом и прочно закрепились там.

К 580 г. Тюркский каганат достиг своего наивысшего могущества и стал самой большой в Азии империей, территория которой постиралась от Тихого океана на востоке и до Северного Кавказа на западе, от Великой китайской стены на юге и до озера Байкал на севере. Стремительная экспансия тюрок была, в частности, обусловлена политическими и полководческими талантами первых каганов и наличием в их распоряжении мощной военной организации. Китайские летописцы оценивают численность войск каганата в этот период в 400 тысяч человек92. О вооружении, боевых и моральных качествах тюркских воинов китайские летописи сообщают следующее: «Из оружия имеют: роговые луки со свистящими стрелами, латы, копья, сабли и палаши. Знамена с золотой волчьей головой… Искусно стреляют из лука с лошади; по природе люты и безжалостны»93.

В китайских летописях содержатся интересные сведения о законах, действовавших в древнетюркском государстве, а также некоторая информация об обычаях и жизни общества. В летописях, в частности, говорится, что, согласно уголовным законам, бунт, измена, смертоубийство, прелюбодеяние с чужой женой, похищение стреноженной или привязанной лошади карались смертной казнью. За нанесенное в драке увечье, взявисимости от степени его тяжести, полагалось: за поврежденный глаз — отдать дочь, если дочери не было, то отдавалось имущество жены, за другие серьезные телесные повреждения отдавали коня. Кража (кроме чужой лошади) каралась возмещением стоимости украденного в десятикратном размере94.

Тюрки вели кочевой образ жизни. Жили в палатках и войлочных юртах. Занимались скотоводством и ловлей зверей. Носили меховые и шерстяные одежды. Питались, в основном, мясом. Пили кумыс. Поклонялись духам и веровали в волхвов. За честь считали смерть в бою, за стыд — смерть от болезни.

После смерти покойника помещали в палатку. Сыновья и внуки покойного приносили в жертву лошадей и овец, закалывая их и раскладывая вокруг палатки. Семь раз объезжали вокруг палатки, затем ножом делали себе надрезы на лице и «производили плач». При этом кровь и слезы лились «совокупно». Так поступали семь раз. Затем брали лошадь, на которой ездил покойник, и его вещи и сжигали вместе с покойником. Пепел в определенное время года зарывали в могилу. Рядом с могилой строилось подобие дома, в котором ставился камень, на котором был нарисован образ покойного; делали также надписи, содержавшие описание сражений, в которых участвовал покойник. Перед могилой устанавливались камни по числу убитых в сражении врагов95.

После смерти Тобо-кагана (581 г.) в древнетюркском государстве начался период упадка. В каганате разразился голод, начались внутренние междуусобные войны. Против преемника Тобо-кагана — Шаболио была создана коалиция ханов, которые не только успешно противостояли кагану, но и наносили ему ощутимый урон. В этих условиях в 584 г. Шаболио был вынужден стать вассалом императора из Дома Суй96. Император оказал кагану помощь в борьбе с его внутренними врагами и направил караван продовольствия для населения.

При Шаболио (в 600 г.) произошел раскол каганата на два самостоятельных государства: Восточный тюркский каганат и Западный тюркский каганат. В течение десяти лет между двумя каганатами шла война. В 610 г. ослабленный Западный каганат также стал вассалом Китая.
На некоторое время положение изменилось в связи с тем, что в 613—618 гг. в Китае шла гражданская война. Династия Суй была свергнута. К власти пришла династия Тан (618—907 гг.). Большая часть представителей свергнутой династии во главе с императрицей Сяо-Хэу, а также множество жителей Китая перешли в Восточный тюркский каганат, где им было предоставлено убежище. Ослабление Китая позволило Восточному тюркскому каганату вновь обрести независимость. Шиби-каган стал могущественным государем. Ему, а также его приемникам Чуло-кагану и Хйели-кагану удалось взобновить успешные войны с Китаем.

Китайская летопись сообщает о Хйели-кагане и его отношениях с Китаем следующее: «Стоя на ступени выше всех кочевых народов, он с презрением смотрел на Срединное государство, дерзко изъяснялся и на письме, и на словах; производил большие требования. Император [Гаоцзу, первый правитель танской династии] в то время был занят восстановлением порядка в империи; почему должен был унижаться перед ханом и делать большие пожертвования; но, несмотря на большие дары и награды, хан еще был не доволен и предъявлял неограниченные требования»97.

Теперь уже китайский император стал вассалом тюркского каганата. Однако, в 630 г. войскам Китая удалось нанести сокрушительное поражение тюркам. Армия кагана была частично уничтожена, частично пленена. В плен попал и сам каган Хйели. Ему сохранили жизнь, более того, пожаловали дом и земли в Китае, а также военный чин. Через четыре года Хйели умер на чужбине (как пишут китайские историки, от тоски).

С 630 по 682 гг. Восточного тюркского каганата не существовало как самостоятельного государства. Его территорию китайский император разделил на четыре округа и два губернаторства. Управление новыми административно-территориальными единицами осуществляли представители тюркской родоплеменной знати, привлеченные на китайскую службу.
В середине VIII в. китайцы произвели новую реорганизацию бывшего Восточного и частично Западного тюркского каганатов.

Император учредил два наместничества: Шаньюево и Байкальское. Управляли наместничествами представители китайской правящей династии. В частности, во главе Шаньюева наместничества был поставлен сын императора Инь Ван98. Шаньюеву наместничеству были подчинены три губернаторства и двадцать четыре округа. Байкальскому наместничеству — семь губернаторств и восемь округов. В губернаторствах и округах управление осуществляли тюркские старейшины, которые имели китайские звания и являлись чиновниками китайского государства.

В 679 г. в Шаньюевом наместничестве взбунтовался главный старейшина и глава знатного тюркского рода Ашиде. Вслед за ним отказались повиноваться китайцам старейшины всех двадцати четырех округов наместничества. Они избрали новым каганом представителя рода Ашина. Нушифу, так звали нового кагана, разгромил посланные на усмирение бунта китайские войска. До 10 тысяч китайских солдат было убито или взято в плен. Однако, в 680 г. бунт был подавлен. Нушифу из рода Ашина был убит. В том же 680 г. восстание продолжилось под руководством потомка кагана Хйели — Фуняня. Восставшим удалось одержать ряд побед над китайскими войсками, но в 681 г. среди восставших начались разногласия, и китайцам удалось взять в плен Фуняня и другого руководителя восстания Выньфу. Оба были доставлены в столицу китайского государства и обезглавлены.

69 Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М., 1950. С. 220—221.
70 Там же. С. 221—227.
71 Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. С. 222.
72 Аристов Â.A. Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности // Живая старина. Т. 3, с. 5.
73 Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. С. 227.
74 Orkun, II.N. Eski Türk yazıtları. С. I. Istanbul, 1936. S. 29.
75 Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена» С. 228.
76 Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири. М., 1951. С. 516—522.
77 Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. С. 229.
78 Там же.
79 Там же. С. 232—233.
80 Эфталиты — объединение племен, вторгшихся в V и VI вв. на территорию Ирана и Индии. В VI в> образовали государство, в которое вошли территории Средней Азии, современных Афганистана и Восточного Ирана.
81 Согдиана — историческая область в Средней Азии и бассейне рек Зеравшан и Кашка-дарья, один из древних центров цивилизации.
82 Византийские историки… Т. 5. СПб., 1860. С. 371.
83 Диль Ш. Юстиниан и византийская цивилизация в VI в. СПб., 1908. С. 542.
84 Византийские историки… T.5. СПб., 1860. С. 372.
85 Там же. С. 373.
86 Там же.
87 Там же.
88 Византийские историки… T.5. СПб., 1860. С. 378—379.
89 Там же.
90 Византийские историки… Т. 5. СПб., 1860. С. 380.
91 Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. С. 229.
92 Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. С. 235.
93 Там же. С. 229.
94 Там же. С. 230.
95 Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. С. 230—231.
96 Там же. С. 237.
97 Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. С. 247
98 Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена, С. 265

ПОЛНОСТЬЮ КНИГУ ЧИТАЙТЕ ВНИЗУ С ПОМОЩЬЮ CALAMEO.