Илк бор 1927 йилда нашр этилган «Чўл бўриси» романи теран психологик асар бўлиб, муаллифга оламшумул шуҳрат келтирган. Асарда ўз-ўзини таҳлил қилиш ва маънавий-руҳий зиддиятларни енгиш йўлидаги саъй-ҳаракатлар қаламга олинади. Муаллифнинг аввалги асарларида ҳам акс эттирилган Руҳга мурожаат этиш услуби мазкур ижод маҳсулида ҳам ўзининг якуний ҳамда тўлақонли ифодасини топган. Ёзувчи Томас Манн ушбу роман ҳақида шундай ёзган эди: «Чўл бўриси» экспериментал дадилликда «Улисс» ва «Фаух Моннаеурс» сингари асарлардан қолишмайдиган китоб эканини айтиб ўтиришга ҳожат бормикин? «Чўл бўриси» менга анчадан буён илк бор ҳақиқий китоб мутолааси нималигини қайтадан ўргатган асардир».

Мирзаали Акбаров
ҲЕССЕНИНГ ИЗТИРОБЛАРИ

ХХ аср олмон адабиётининг улкан намояндаларидан бири, Нобел мукофоти совриндори Ҳерманн Ҳессе (1877-1962) ўзининг кўплаб роман, қисса, ҳикоялари, шеърлари билан дунё адиблари орасидан муносиб ўрин эгаллаган. Ёзувчининг, «Чўл бўриси», «Маржонлар ўйини», «Демиан» каби асарлари катта довруқ қозонган. Шунингдек, «Ғилдираклар остида» романи, «Нюрнбергга саёҳат» сафарномаси, «Курортдаги киши» қиссаси ҳам шулар жумласидандир.

Илк бор 1927 йилда нашр этилган «Чўл бўриси» романи теран психологик асар бўлиб, муаллифга оламшумул шуҳрат келтирган. Асарда ўз-ўзини таҳлил қилиш ва маънавий-руҳий зиддиятларни енгиш йўлидаги саъй-ҳаракатлар қаламга олинади. Муаллифнинг аввалги асарларида ҳам акс эттирилган Руҳга мурожаат этиш услуби мазкур ижод маҳсулида ҳам ўзининг якуний ҳамда тўлақонли ифодасини топган. Ёзувчи Томас Манн ушбу роман ҳақида шундай ёзган эди: «Чўл бўриси» экспериментал дадилликда «Улисс» ва «Фаух Моннаеурс» сингари асарлардан қолишмайдиган китоб эканини айтиб ўтиришга ҳожат бормикин? «Чўл бўриси» менга анчадан буён илк бор ҳақиқий китоб мутолааси нималигини қайтадан ўргатган асардир».

Дарҳақиқат, мазкур роман Ҳессе ижодининг дурдонаси ҳисобланади. Адиб ушбу асарни 1924-1927 йилларда ёзган. Асарнинг яратилиши кўп жиҳатдан адиб ўтган асрнинг йигирманчи йилларида ўз бошидан кечирган руҳий инқироз билан боғлиқ. Рут Венгер хоним билан бўлган никоҳнинг барбод бўлиши, ижодий ишларнинг мажбуран тўхтаб қолиши, ўша даврдаги пулнинг қадрсизланиши ва бошқа иқтисодий қийинчиликлар билан боғлиқ танг аҳвол, шунингдек, Германиядаги сиёсий вазият ҳам ёзувчини тушкун бир ҳолатга олиб келади. У ўзини чиндан ҳам ёлғиз, ҳорғин ва ҳолдан тойган «чўл бўриси» янглиғ ҳис этиши ҳам асар ёзилишига туртки бўлган.

Асарда воқеалар биринчи шахс номидан, яъни ёлғизланиб қолган эллик ёшлар атрофидаги инсон тилидан ҳикоя қилинади. Мазкур шахс тимсолида инсон ички дунёсининг, ботиний вужудининг бениҳоя серқирра экани ибратли тарзда очиб берилади. Асар қаҳрамони — ҳаётдан тўйган, яшашдан безган, тарки дунё қилган дарвеш ҳолатдаги инсон. У ҳатто эллик ёшга тўлган кунида ўзини ўзи бўғизлаб ўлдириш учун уйда устарани ҳам шай қилиб қўйган. Ўзини ярим инсон, ярим бўри, деб ҳисоблайди. Ўзидаги мазкур бўлинишни енга олмайди.

Бироқ, шуни алоҳида таъкидлаш жоизки, «Чўл бўриси» ёлғизланиб қолган невротик хастанинг шунчаки «патологик ёзишмалари»гина эмас, балки у муайян давр ҳужжати, «давр хасталиги», яъни «Ҳаллер мансуб бўлган авлод чалинган невроз касаллиги тарихи» ҳамдир. Ҳессе ана шу хасталик аломатларини чуқур таҳлил қилиб, аёвсиз фош этади. Адиб романнинг Швейцарияда чоп этилиши муносабати билан ёзган «Сўнгсўз»ида шундай дейди: «Мен, албатта, китобхонларга ушбу қиссамни қандай тушунишлари хусусида маслаҳат бера олмайман ва бермоқчи ҳам эмасман. Ҳар бир ўқувчи ундан ўзига керакли ва фойдали хулосани ўзи чиқариб олаверсин! Чўл бўриси ҳақидаги ҳикоя, гарчи хасталик ва тангликни тасвир этса-да, бироқ бу хасталик ўлимга олиб бормайди, бу танглик таназзул эмас, балки аксинча: шифо, даво, муолажадир». Муаллиф яна давом этади: «Ҳар ҳолда менга «Чўл бўриси» китобларим орасида кўпроқ нотўғри тушунилган асар бўлиб кўринади, кўпинча унинг ўқувчилари хайрихоҳ, инкор қилиш у ёқда турсин, ҳатто қойил қолишган китобхонлардир. Улар каминанинг китобидан мутаассир бўлишган, лекин қизиғи шундаки, улар асар мазмун-моҳиятининг атиги ярминигина тушуниб етишган, холос. Ушбу ўқувчилар, менинг назаримда, «Чўл бўриси»да ўзларини топишган, ўзларини унга ўхшатиб, у билан тенглаштиришган, унинг изтиробларига шерик бўлиб, орзуларини баҳам кўришган…»

«Чўл бўриси» романида Ғарб ва Шарқ ғоялари, фалсафаси, шу билан бир қаторда инсоннинг ўз мураккаб «мен»ига бўлган қувноқ ва вазмин муносабати, ўз-ўзини билиш, англаш ва топиш контсепцияси ёрқин ифодасини топган. Бу эса Ҳессенинг Шарққа, Шарқ фалсафаси ва анъаналарига азал-азалдан ихлоси баланд бўлганидан далолат.

Асар тилини анча мураккаб дейиш мумкин. Бироқ бу унинг китобхон томонидан енгил ва равон ўқилишига асло монелик қилмайди.

«…Мен бутун бир асрлик олмон адабиёти билан шу қадар батафсил танишиб чиқдимки, — деб ёзади Ҳерманн Ҳессе ўзининг «Жаҳон адабиёти кутубхонаси» номли мақоласида, — ҳатто мутахассислар ҳам у билан менчалик кенг танишмаган бўлсалар керак. Бир қисми аллақачонлар эскириб кетган бу китоблардан мен учун бениҳоя қадрдон бўлган жонажон она тилимнинг — олмон тилининг муаттар бўйи уфуриб турарди. Бу тил айни XVIII  асрда ўзининг гуллаб-яшнаш даврига қадам қўйиш арафасида турган эди. Олмон тилини мен ана шу мажмуалардан, ана шу чанг босиб ётган романлару қаҳрамонлик достонларидан ўрганганман. Ўз тилини яхши билмаган, уни севиб ардоқламаган, парваришламаган ва ҳимоя қилмаган халқнинг шоири бўлиш уятдир».

Ҳессе асарларидан кўп нарсани ўрганиш мумкин. Унинг тили ширали, таъсирчан, камалак янглиғ турфа бўёқларга, тагдор, нозик қочиримларга, рамзлар, ўткир ибораларга, асарлари эса теран мазмун ва фалсафий мушоҳадаларга, фантазияга бой. Бундан ташқари, адибнинг ҳар бир асари зиммасидаги «юк» ниҳоятда салмоқли.

Адибнинг бутун ҳаётини бағрикенглик ва сабр-қаноат билан яшаш намунаси, деб аташ мумкин. Адиб бутун умри мобайнида ўз ижодига суяниб яшади. У ўз асарларида илгари сурган ғоялар — бутун дунёда тинчлик, хавфсизлик, ҳамкорлик, аҳилликка эришишга бугун жаҳондаги барча халқлар, эл-элатлар интилиб яшаётганининг шоҳиди бўлиб турибмиз. Бу эса ушбу асарларнинг, ёзувчи ижодининг умрбоқийлигига яна бир карра далилдир.

Ҳерманн Ҳессенинг яна бир машҳур асари — «Маржонлар ўйини» романидир. Унда адиб синтез усулини қўллаб, Ғарб ва Шарқ донишмандлигини уйғунлаштиришга эришади, саналарни шаклан маржонлар ўйини тарзида акс эттириб, асардаги руҳий ҳолатларни хаёлий манзаралар билан безайди.
Адибнинг бошқа қатор асарларида ҳам замон ва макон зиддиятлари, жамият ва шахс муаммолари ўз ифодасини топган. Ҳессенинг «Курортдаги киши» қиссасида Сюрих яқинидаги курорт шаҳарча Баден билан боғлиқ хотиралар қаламга олинган. Муаллиф бу асарини энг яхши китобларидан бири, деб ҳисоблайди ва унинг замирида қандайдир янги ва ўзига хослик мужассам эканини таъкидлайди.
Чиндан ҳам, ушбу асар мазмун-моҳиятига кўра, муаллиф ўз шахсий муаммолари, ижодкор руҳияти масалалари ҳақида, шунингдек, курортдаги ҳаёт, у ерда даволанувчилар руҳияти билан боғлиқ, қолаверса, руҳ билан тана, жамият билан шахс ўртасидаги зиддиятлар тўғрисида одатдаги бадиий тўқималар воситасида эмас, балки автобиографик қисса шаклида ҳаётнинг бир парчасини имкони борича рўй-рост ва ҳаққоний тасвирлашга уриниш сифатида таассурот уйғотади ва шубҳасиз, қизиқиш билан ўқилади: «…камина айнан курортдаги бекорчиликдан иборат ҳаётимизнинг енгилтак ва бемаъни, қуруқ ва бузуқ томонларига мазахўрак бўла бошладим. (…) Узундан-узун менюдаги кунига икки маҳал бериладиган мазали, лазиз таомларни хуноб одамга, семирган, лоқайд буржуйга хос бўлган баднафс мечкайлик билан кўрдим демайдиган бўлдим. Одатдагидек, кечки овқатга шароб ичаман, уйқу олдидан эса бир шиша пивони бўшатишга ўргандим, аслида пиводан бундан деярли йигирма йил илгари бутунлай воз кечган эдим. Пивони дастлаб, тавсия этишганидек, асосан уйқу воситаси сифатида ичган бўлсам, мана энди анча бўлди, ўрганиб қолганимдан, қолаверса, балойи нафс қурғур қўймаганидан ичаяпман. Ҳайрон қоласан, киши, барча ақлсизлик ва номаъқулчиликларни шу қадар тез ўзлаштириб олиб, ялқов кўппакка, бесўнақай мечкайга, семиз очофатга осонгина айланиб қолиш ҳам ҳеч гап эмас экан!»

«Инсон дунёни қанчалик билса, ўзлигини ҳам шунчалик англайди», деб ёзган эди улуғ олмон шоири ва мутафаккири Ёҳанн Волфганг Гёте. Мен бу фикрни, киши дунё маданиятини, маънавиятини ва адабиётини қанчалик чуқур ўрганса, ўзлигини ҳам шу қадар теран англай олади, деб тушундим. Дар­ҳақиқат, бугун истиқлол туфайли дунёга юз тутган юртимиз жамолида, халқимиз камолида буни ҳар биримиз кўриб, билиб, ҳис қилиб турибмиз.

«Степной волк» – самый культовый и самый известный роман немецкого писателя из опубликованных в России.  Этой книгой была открыта плеяда так называемых интеллектуальных романов о жизни человеческого духа.

Степной волк» (США — Швейцария — Англия — Франция — Италия, 1974 год). Экранизация известного романа Германа Гессе «Степной волк» (нем. Der Steppenwolf), опубликованный в 1927 году в Германии.
«Степной волк» — один из наиболее знаменитых романов писателя, исследующий путь героя внутри своей души, поиски самого себя. Роман, узаконивший для нонконформистской культуры второй половины уходящего столетия принципы постмодернистской литературы. Роман, без которого не было бы в авангардизме XX века очень и очень многого — в живописи, в кино и в музыке.

Режиссер: Фред Хайнс. В фильме снимались Макс фон Зюдов, Доминик Санда, Пьер Клеманти.

Герман Гессе
Степной волк
1927

Краткое содержание романа.

Роман представляет собой записки Гарри Галлера, найденные в комнате, где он жил, и опубликованные племянником хозяйки дома, в котором он снимал комнату. От лица племянника хозяйки написано и предисловие к этим запискам. Там описывается образ жизни Галлера, даётся его психологический портрет. Он жил очень тихо и замкнуто, выглядел чужим среди людей, диким и одновременно робким, словом, казался существом из иного мира и называл себя Степным волком, заблудившимся в дебрях цивилизации и мещанства. Сначала рассказчик относится к нему настороженно, даже враждебно, так как чувствует в Галлере очень необычного человека, резко отличающегося от всех окружающих. Со временем настороженность сменяется симпатией, основанной на большом сочувствии к этому страдающему человеку, не сумевшему раскрыть все богатство своих сил в мире, где все основано на подавлении воли личности.

Галлер по натуре книжник, далёкий от практических интересов. Он нигде не работает, залёживается в постели, часто встаёт чуть ли не в полдень и проводит время среди книг. Подавляющее их число составляют сочинения писателей всех времён и народов от Гете до Достоевского. Иногда он рисует акварельными красками, но всегда так или иначе пребывает в своём собственном мире, не желая иметь ничего общего с окружающим мещанством, благополучно пережившим первую мировую войну. Как и сам Галлер, рассказчик тоже называет его Степным волком, забредшим «в города, в стадную жизнь, — никакой другой образ точнее не нарисует этого человека, его робкого одиночества, его дикости, его тревоги, его тоски по родине и его безродности». Герой ощущает в себе две природы — человека и волка, но в отличие от других людей, усмиривших в себе зверя и приученных подчиняться, «человек и волк в нем не уживались и уж подавно не помогали друг другу, а всегда находились в смертельной вражде, и один только изводил другого, а когда в одной душе и в одной крови сходятся два заклятых врага, жизнь никуда не годится».

Гарри Галлер пытается найти общий язык с людьми, но терпит крах, общаясь даже с подобными себе интеллектуалами, которые оказываются такими же, как все, добропорядочными обывателями. Встретив на улице знакомого профессора и оказавшись у него в гостях, он не выносит духа интеллектуального мещанства, которым пропитана вся обстановка, начиная с прилизанного портрета Гете, «способного украсить любой мещанский дом», и кончая верноподданническими рассуждениями хозяина о кайзере. Взбешённый герой бродит ночью по городу и понимает, что этот эпизод был для него «прощанием с мещанским, нравственным, учёным миром, полнел победой степного волка» в его сознании. Он хочет уйти из этого мира, но боится смерти. Он случайно забредает в ресторан «Чёрный орёл», где встречает девушку по имени Гермина. У них завязывается нечто вроде романа, хотя скорее это родство двух одиноких душ. Гермина, как человек более практичный, помогает Гарри приспособиться к жизни, приобщая его к ночным кафе и ресторанам, к джазу и своим друзьям. Все это помогает герою ещё отчётливее понять свою зависимость от «мещанского, лживого естества»: он выступает за разум и человечность, протестует против жестокости войны, однако во время войны он не дал себя расстрелять, а сумел приспособиться к ситуации, нашёл компромисс, он противник власти и эксплуатации, однако в банке у него лежит много акций промышленных предприятий, на проценты от которых он без зазрения совести живёт.

Размышляя о роли классической музыки, Галлер усматривает в своём благоговейном отношении к ней «судьбу всей немецкой интеллигентности»: вместо того чтобы познавать жизнь, немецкий интеллигент подчиняется «гегемонии музыки», мечтает о языке без слов, «способном выразить невыразимое», жаждет уйти в мир дивных и блаженных звуков и настроений, которые «никогда не претворяются в действительность», а в результате — «немецкий ум прозевал большинство своих подлинных задач… люди интеллигентные, все сплошь не знали действительности, были чужды ей и враждебны, а потому и в нашей немецкой действительности, в нашей истории, в нашей политике, в нашем общественном мнении роль интеллекта была такой жалкой». Действительность определяют генералы и промышленники, считающие интеллигентов «ненужной, оторванной от действительности, безответственной компанией остроумных болтунов». В этих размышлениях героя и автора, видимо, кроется ответ на многие «проклятые» вопросы немецкой действительности и, в частности, на вопрос о том, почему одна из самых культурных наций в мире развязала две мировые войны, чуть не уничтожившие человечество.

В конце романа герой попадает на бал-маскарад, где погружается в стихию эротики и джаза. В поисках Гермины, переодетой юношей и побеждающей женщин «лесбийским волшебством», Гарри попадает в подвальный этаж ресторана — «ад», где играют черти-музыканты. Атмосфера маскарада напоминает герою Вальпургиеву ночь в «Фаусте» Гете (маски чертей, волшебников, время суток — полночь) и гофмановские сказочные видения, воспринимающиеся уже как пародия на гофманиану, где добро и зло, грех и добродетель неразличимы: «…хмельной хоровод масок стал постепенно каким-то безумным, фантастическим раем, один за другим соблазняли меня лепестки своим ароматом <…> змеи обольстительно глядели на меня из зелёной тени листвы, цветок лотоса парил над чёрной трясиной, жар-птицы на ветках манили меня…» Бегущий от мира герой немецкой романтической традиции демонстрирует раздвоение или размножение личности: в нем философ и мечтатель, любитель музыки уживается с убийцей. Это происходит в «магическом театре» («вход только для сумасшедших»), куда Галлер попадает с помощью друга Гермины саксофониста Пабло, знатока наркотических трав. Фантастика и реальность сливаются. Галлер убивает Гермину — не то блудницу, не то свою музу, встречает великого Моцарта, который раскрывает ему смысл жизни — её не надо воспринимать слишком серьёзно: «Вы должны жить и должны научиться смеяться… должны научиться слушать проклятую радиомузыку жизни… и смеяться над её суматошностью». Юмор необходим в этом мире — он должен удержать от отчаяния, помочь сохранить рассудок и веру в человека. Затем Моцарт превращается в Пабло, и тот убеждает героя, что жизнь тождественна игре, правила которой надо строго соблюдать. Герой утешается тем, что когда-нибудь сможет сыграть ещё раз. Пересказал А. П. Шишкин
Источник: Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Зарубежная литература XX века / Ред. и сост. В. И. Новиков. — М. : Олимп : ACT, 1997